Экс-президент Грузии Эдуард ШЕВАРДНАДЗЕ, который 23 ноября ушел в отставку, поделился вчера откровениями с тремя журналистами из России. Среди них был собственный корреспондент газеты «Время новостей» в Тбилиси Михаил ВИГНАНСКИЙ.

-- У меня тоже есть нервы, чувства. Вспоминаю, переживаю. Сейчас моя задача -- писать, копаться в архивах. Я видел, как Джордж Шульц (госсекретарь в администрации Рональда Рейгана. -- Ред.) пишет мемуары. На него целая лаборатория работала. Но он богат, у меня денег не так много. Надо что-то придумать с моим фондом или Центром стратегических исследований. Иначе нельзя. Мои знания и опыт -- всем надо поделиться.

Когда они ворвались в парламент (оппозиция в субботу, 22 ноября. -- Ред.), то были не только с цветами, но и с оружием. Это была попытка переворота. Фактически переворот. Во главе этой группы стоял Михаил Саакашвили. У меня всегда рядом стакан чая. Так и в тот день в парламенте было. Я подчинился охране, меня вывели из зала. Потом, я это видел по кадрам, Саакашвили поднялся на трибуну, посмотрел налево-направо и выпил мой чай. Может, с тех пор он себя лучше чувствует.

-- Саакашвили и Жвания, услышав от вас заявление об отставке, покинули вашу резиденцию разочарованными. Почему?

-- Они не ждали, что я уйду, не были к этому готовы. Они знали, что мне многие верят и аплодируют. Да, они говорили, что нет другого выхода, но думали, что я буду торговаться. Одна уступка, вторая, третья. Но я со своими гражданами не торгуюсь. Я им сказал: «Чего вы беспокоитесь, ребята? Если моя отставка разрядит обстановку, я уйду». Тогда они растерялись. Я к ним ненависти не испытываю. Вот сейчас позвоню Зурабу Жвании. Мы сотрудничаем, где возможно. Саакашвили более жесткий. После моей отставки он в интервью назвал меня великим. Я не нуждаюсь в этих оценках.

-- Ваша оценка роли России?

-- У Игоря Иванова была задача, чтобы мы с оппозицией нашли общий язык. Перед ним не стояла задача добиться моей отставки. Это было бы глупо. Вот собрались мы после переговоров, которые российский министр вел со мной и с оппозицией, впятером: я, госминистр Автандил Джорбенадзе, Саакашвили, Жвания и Иванов. Иванов спросил: «Почему я сижу во главе стола, я что, тамада?» Я сказал: «Да». До этого Путин мне звонил. Говорил, что заинтересован в стабильности в Грузии. Ведь мы граничим с республиками Северного Кавказа. Нестабильность у нас на них сказывается. Путин предложил: если все нормально завершится, давайте проведем встречу в Сочи четырех президентов -- России, Грузии, Армении и Азербайджана. Он рассчитывал, что миссия Иванова пройдет успешно. Спрашивал, чем помочь. Я сказал, что его звонки -- уже поддержка. В Грузии стоят российские войска -- но я это исключил. Знаете, вот в Абхазии Россия могла сыграть другую роль. Этого я России простить не могу -- что ее регулярные части принимали участие в боевых действиях в Абхазии. Нельзя так с соседом. Воевать с Россией Грузия не могла. Но сейчас Россия сделала все, что могла, хотя ситуацию это не спасло.

-- Вы не пошли на жесткие меры.

-- Когда оппозиция ворвалась в парламент, я ввел чрезвычайный режим. Мог задействовать армию, полицию. Я думал, что этот указ повлияет профилактически и люди разойдутся. Там была молодежь, подвыпившие. Появились бы танки, бронетранспортеры, могла пролиться кровь. Я не мог этого допустить.

-- Почему от вас отвернулись США?

-- Я не могу сказать, что Америка отвернулась. Там разные партии. Это Джордж Сорос создал молодежные формирования «Кмара» («Довольно») против власти. Совсем молодых собирали, 15-летних, готовили их по два месяца. Так же вел себя Американский демократический институт. Они так поступили в Югославии, на Украине. Все расходы у них расписаны, приличные суммы. А Джеймса Бейкера (бывший госсекретарь США. -- Ред.) я не был обязан принимать. Но мы друзья, работали вместе, когда шла «холодная война». Если бы прислали другого, я бы не согласился. Какое ваше (американцев. -- Ред.) дело! Мы суверенное государство. Бейкер даже с женой хотел приехать, но моя супруга болела. Ну он приехал, сформировал девять принципов, как выборы проводить. Я что, не знаю, как надо выборы проводить? Я предложил 10-й, чтобы парламент принял закон против подкупа избирателей. Нет, не приняли. На днях мне Бейкер звонил, но я не ответил. Он до сих пор мой друг, но ему не надо было приезжать с директивами. Как-нибудь объясню ему.

-- О чем вы сожалеете?

-- Не удалось вернуть Абхазию и решить проблему грузино-осетинского урегулирования. Я был обязан это сделать. Но не сумел.

-- Москва принимает лидеров грузинских автономий -- Абхазии, Аджарии, Южной Осетии.

-- Я не знаю, зачем эти лидеры приглашены в Москву, да еще без согласования с грузинским правительством. С суверенным государством так не поступают. Я тоже мог принять Масхадова, у меня с ним хорошие отношения, он в Тбилиси учился. Да, он воевал, но он не бандит и не террорист. Меня просили некоторые лидеры Северного Кавказа разрешения приехать. Я говорил: обратитесь к президенту России, в МИД. Если они согласятся, я устрою вам хлеб-соль.