Бывают фестивали, опережающие время, -- таков московский «Цех». Бывают старающиеся растянуть застывшее прошлое на все времена -- такова «Рампа Москвы». А еще бывает витебский фест, существующий здесь и сейчас, отстукивающий сегодняшний пульс, точно диагностирующий положение дел. Тем и интересный.

Он возник 16 лет назад как всесоюзный фестиваль брейк-данса. Тогда этот способ движения казался самым свежим -- Витебск и пленился. Потом дирекция (точнее директор -- Марина Романовская, идеолог, менеджер, двигатель фестиваля) решила взглянуть шире и, вежливо отодвинув в сторону бальные и народные танцы, пригласила участвовать всех желающих. Фестиваль получился разлапистым -- адекватным стране. Таким он остается до сих пор. 16-й фест, по мнению Романовской, почти юбилейный -- она верит, что исторический цикл составляет 15 лет, а IFMC с этого года идет на второй виток. Потому открывать фест была приглашена шведская группа брейкеров Movesperminute, возглавляемая Андреасом Дербломом.

Шесть парней в мешковатых штанах и мятых рубахах станцевали одноактовку под названием «4». Название подразумевает времена года и стихии. Начали с весны (земля), продолжили летом (огонь) и осенью (воздух), закончили зимой (вода). На заднике-экране сменяли друг друга абстрактные компьютерные картинки и внятные пейзажи. Годовой цикл провоцирует философическое отношение к действительности: за зимой всегда приходит весна... От выбравших такой сюжет ожидаешь в конечном счете умиротворенности -- но ее-то и не было. Смена времен года переживалась драматически. Была блаженная весна, ростки струились из-под земли (парни лежат и «вырастают» только руки -- их выразительности позавидует любой вагановский Лебедь), но вспыхивает алый прожектор лета, ритм утяжеляется, растет темп, приходит время виртуозных брейкерских штучек. Затем завывание ветра, неожиданный неуют, те, кто прежде двигался словно сам по себе, вжимаются в плечи друг друга, попытка борьбы -- и замирание шести съежившихся фигур на полу. Зима же обозначена вспышкой ярости. Это бунт, но бунт последний. Да, ты можешь вертеться на голове по-прежнему ловко, но музыку определяет кто-то другой. А музыка захлебывается, и вскоре на экране вместо меланхоличного снегопада пойдет умирающая линия кардиограммы. Никакой весны больше не будет. Все, братцы. Это же представление брейкеров, людей стопроцентно городских. Жизнь нового зерна? -- Пожалуйста, не к ним.

Вторая одноактовка гостевой программы -- In pivo veritas, сделанная Раду Поклитару для Минского музыкального театра (в фонограмме -- череда ирландских песен). Хореографа не было -- через две недели у него премьера в Большом. Будущей премьерой фест похвастался (десять лет назад первая работа Поклитару не прошла даже во второй тур; дебютант шокировал жюри, высказав ему все, что думает). Похвастаться премьерой случившейся удалось не особенно. Конечно, хлопали, но без восторга.

Спектакль оказался чужим. In pivo veritas -- это насмешливое объяснение в любви к старому балету, а здешняя публика с балетом не в дружбе. Танцовщики и хореографы сражаются у себя в городах с «классиками» за интерес зрителей и внимание начальства, а витеблянам до ближайшего театра надо ехать на поезде -- где уж тут ценить балетные хохмы. При открытии занавеса в «балетном» городе зал должен если не захохотать, то ухмыльнуться -- пародируется первая сцена «Сильфиды»: камин и заснувший в кресле молодой человек. Но если в оригинале юноша улетает в романтические грезы, то у Поклитару герой вдрызг пьян и далеко не молод. Он не то чтобы Джеймс, а все балетные герои сразу -- вплоть до Дон Кихота (покачиваясь от напряжения, вздымает здоровенный меч). Все дальнейшее ему снится: этот простенький ход поверг публику в недоумение. Когда повторилась сцена с мечом (пробуждение), народ решил, что артисты играют по новой.

«Спектакль посвящается танцам, любви и пиву», -- сказал Поклитару в видеоролике. Пиво таскают ящиками, катают бочками, поднимают кружками (ни одного пивного спонсора -- чувства автора чисты). Любви -- немножко. Танцев -- порядочно, и видно, как тоскующей в «музыкальном» репертуаре балетной труппе хотелось быть «взрослыми» -- в мужских вариациях наворочены чуть не спартаковские прыжки: премьеры хотят себя показать -- и хореограф слушается. Но зал, зал! Как грохнула бы Москва, когда после беспечных танцев в тапочках на головы артистам с колосников сваливаются груды пуантов, как отреагировала бы на обиженный взвизг расслабившейся балерины! А тут сосед поворачивается и спрашивает: «Это что упало? А-а, понятно». И улыбается после объяснения.

В конкурсе участвуют 26 трупп из десяти стран. Жюри возглавляет завтруппой Большого театра Белоруссии Юрий Троян (бессменный председатель -- худрук белорусского Большого Валентин Елизарьев -- находится с правительственной делегацией в Китае). Итоги объявят в воскресенье. И если закон IFMC, закон «сегодняшнего дня», (когда продвинутая провинция хорошо ориентируется в современном танце, но не в классическом балете, вживую не виденном) будет действовать надежно, у Москвы есть шанс заполучить главный приз. В конкурс выставлена «Весна священная» (Режис Обадиа, «Русский камерный балет Москва»), вещь не просто замечательная, но заставившая говорить о подъеме современного танца в столице.