Надеюсь, наступающая неделя ознаменуется мирным и скучным завершением истории вокруг НТВ. Во-первых, потому что долее на все это смотреть невозможно -- тошнит. Во-вторых, хочется уже говорить с друзьями и коллегами о чем-то другом, и без риска мордобоя. В-третьих, потому что «все не то, что кажется, на Невском». И, наконец, потому, что в минувшую субботу моя мама -- просвещенная и вменяемая женщина 63 лет -- в полдевятого утра ушла из дому и вернулась после пяти. Она была на митинге в Останкино -- вместо того, чтобы гулять с моими малолетними детьми. На мой вопрос, получила ли она необходимую порцию трупного яда с адреналином, мама очень обиделась и расстроилась, что я ничего не понимаю. Я грубо ругалась. Товарищ, слышавший разговор, сказал: «Э-хе-хе... Вот и в Гражданскую так же, говорят было». Вечером я зачем-то посмотрела митинг, переданный в записи по НТВ, желудок расстроился, на губе вскочила лихорадка, заболел глаз.

Мама! Что касается истории вопроса, то уже всем известно, что она длинна и запутанна (в основном стараниями ее непосредственных участников). Создание телеканала НТВ ознаменовало собой начало славных дней империи Гусинского -- нашего единственного и лучшего медиамагната. Это была типичная для пореформенной России история теснейшего переплетения бизнеса и политики, когда первого без второй не существовало и наоборот. В этой истории, романтической и увлекательной, было много забавных эпизодов. Не все из них любят вспоминать их герои. Хочется надеяться, что сегодня они искренне говорят, будто НТВ «все семь лет костью стояло в горле у властей» и действительно забыли про год 1996-й, когда не будь НТВ -- не было бы и Ельцина. Или что Андрей Черкизов, незаметно назначивший себя нашей совестью, а до этого служивший цензором (1992 год -- руководитель пресс-центра временной администрации в зоне осетино-ингушского конфликта), не помнит собственных разумных слов в ответ на вопрос, является ли ограничением свободы слова на НТВ закрытие его передачи «Час быка» из-за хамства в адрес Лукашенко. «Нет, это не ограничение свободы слова. Это интересы работодателя, у которого есть своя логика, стратегия, тактика. НТВ не захотело ссориться в тот момент с белорусскими властями и приняло решение о закрытии передачи», -- с достоинством сказал Андрей Черкизов чуть меньше года назад. Ведь правду говорить легко и приятно.

Мимоходом хочу заметить: лично мне не понаслышке известно о достоинствах Гусинского-работодателя. Безо всякой иронии -- их трудно переоценить. Один из эпизодов истории гусинской империи по совместительству является еще и любимейшим периодом моей собственной жизни. В 1993 году большая команда журналистов, ушедшая из «Независимой газеты», волею судеб встретилась с банкиром Владимиром Гусинским, человеком, богатым идеями и скорым на их реализацию. Гусинский хотел иметь влиятельную качественную газету. Журналисты хотели такую газету делать. Получилась «Сегодня», которая с 1993 по 1997 год согласно всем рейтингам, опросам и простой человеческой памяти являлась если не абсолютно лучшей, то абсолютно влиятельной и самой стильной газетой в стране. Никакого труда блюсти интересы работодателя для нас не составляло -- по той простой причине, что они у нас совпадали. Никакого цензурного вмешательства в дела газеты -- за исключением пары курьезных случаев, когда бизнес-журналисты «Сегодня» в запале гласности срывали многомиллионные сделки непосредственных деловых партнеров Гусинского -- не осуществлялось. Было профессиональное счастье. Кончилось достойно. После президентских выборов 1996 года Владимир Гусинский, в то время абсолютно уверенный в том, что он наголову разгромил Березовского во второй войне за Кремль (читай: за финансовые потоки и прочие полезные и приятные вещи), пришел в «Сегодня» и сказал журналистам честную речь. Суть ее была проста: «Ребята, я просил вас сделать влиятельную газету, и вы сделали ее. Всем спасибо. Это было здорово, но дорого. Теперь у меня влияния -- хоть отбавляй, и хотелось бы начать разумную экономию. Поэтому я хочу, чтобы вы сделали из «Сегодня» не желтую газету, которую тем не менее читали бы все пассажиры метро». Об эту пору пассажиры метро читали, однако, «Мегаполис-экспресс», а потому нетрудно представить, как горестно нам стало. Завладеть вниманием этой аудитории нам точно было слабо.

Мы боролись -- ходили к Гусинскому с увещеваниями. Он принял на работу менеджера холдинга «Семь дней» Дмитрия Бирюкова, который пообещал нам, что газеты не будет, а вместо нее будет отличный журнал «Итоги» с Сергеем Пархоменко во главе. Мы составляли убедительные докладные записки, в которых описывались известные в мире способы существования качественной прессы, и несли их Гусинскому. Бирюков уволил нашего главного редактора Дмитрия Остальского и заменил его человеком с говорящей фамилией, специальностью которого была ликвидация проектов. Я пришла на последнюю, как выяснилось, встречу с Гусинским чуть ли не с прожектом выведения «Сегодня» на самоокупаемость в сжатые сроки и расплакалась, как ребенок. Бирюков велел прекратить глупую возню и отдельно указал на то, что даже «наша» телекомпания НТВ не цитирует нашу провальную газету. Это было справедливо -- на НТВ нас действительно бойкотировали, но обидно -- поскольку ведущие НТВ без ссылок зачитывали наши статьи целиком, с сохранением авторского стиля. Мы собрались на последний парад и констатировали правомочность Гусинского и даже Бирюкова, нашу вопиющую нерентабельность и полный конец счастья. Постановили: нас считать идиотами, Гусинскому вынести благодарность за годы плодотворного сотрудничества, всем уходить. Ушли все. НТВ никогда не рассказал об этом телезрителям. И правильно. Это были наши проблемы да, как выяснилось впоследствии, немногочисленной аудитории «Сегодня».

То есть, мама, я хочу сказать, что не все печальное ненормально и, наоборот, не все ненормальное печально, -- ты же ходишь на митинги. Но мне хотелось бы понять, за что ты там митингуешь. Если совсем коротко, то Гусинский-бизнесмен просчитался, а Гусинский-политик ошибся. Я этому совсем не рада, учитывая, что в совокупности они были для меня источником вдохновения, зарплаты, стабильности и зрительского удовольствия. И мне кажется, что мы заслужили взаимоуважение. Если ты ходишь митинговать против властей -- то брось, нестоящее это дело. Как преданный и доверчивый зритель НТВ ты должна была бы давно уже усвоить, что власть подла, продажна, жестока и тупа, что путины, лесины и кохи -- камарилья, и бороться с ними надо системно, а митингами их не проймешь.

Закусывая «Антропологию» валидолом, я подумала страшное. Может быть, это и неплохо, что некоторые милые мне люди поживут некоторое время без программы «Итоги»? То есть нет слов, как обидно за все: за недальновидность Гусинского, за ограниченность и произвол властей, за позорное состояние российской законности и судебной системы, за НТВ (особенно в его любимой -- нешизофренической -- части), за нас. Но воистину нет худа без добра.

Многое прояснилось. Перестройка с гласностью кончились. Время плоской романтической журналистики, обретающейся в нехитром пространстве между «честью» и «солидарностью», с одной стороны, и «репрессиями» и «диктатурой» -- с другой, тоже прошло и так же безвозвратно. Жизнь становится нормальной -- то есть как минимум трехмерной, что подразумевает и полный набор всех ее свинцовых мерзостей. Эпоха, когда высшей гражданской доблестью считалось умение дать прямой и однозначный ответ на любой самый сложный вопрос, ушла в историю, и еще не факт, будет ли она называться «прекрасной». Жить «кишками наружу» взрослому человеку, с моей точки зрения, неприлично и безответственно, хотя у всякого, безусловно, есть право жить как угодно. Но ты, мама, не смотри же, ради бога, на чужие кишки, что там внутри -- известно и ребенку. Давай будем жить кишками внутрь, хоть это и трудно. А также радоваться тому, что жизнь становится все интереснее, хотя и не веселей.