Минувшим вторником в Клубе на Брестской состоялась лекция знаменитого голландца, основателя модного среди заказчиков во всем мире архитектурного бюро «Меканоо» Эрика ван Эгераата (Erick van Egeraat). Атмосфера лекции напоминала молодежную праздничную «тусу» на Васильевском спуске. Когда студенты первых курсов шумной толпой колготятся перед сценой с заезжими культовыми рок-звездами. Кто-то зачарованный стоит разинув рот. Эти пританцовывают. Люба с Сашей целуются. А Вася пьет пиво.

Точно по такому же сценарию клубились на концерте (ой, лекции) господина Эгераата, устроенном Ириной Коробьиной и Центром современной архитектуры в рамках программы «Кредо». Сам Эгераат подобной атмосфере был несказанно рад. Ведь его имидж -- шоумен. Удивить. Поразить. Сбить с толку всякими там «дзынь-трынь-тру-ля-ля». «Привет, ребята. Я Эрик. Вот (показывает на первый в программе слайд) мои маленькие брат с сестрой. Они любят кататься на сноуборде. А я не люблю. Для них это приятные ощущения. Для меня -- трудовая повинность. Так и архитектура может быть трудовой повинностью (деланием чего-либо). Или приятным ощущением. Я за второй вариант. А вы?» Студенческий улей одобрительно гудит. «Простота и функциональность архитектуры -- это, знаете ли, и есть та самая ее трудовая повинность. Никаких положительных эмоций такие качества родить сегодня не способны. Потому я считаю колонны прошлым столетием. Я предпочитаю работать с оболочкой, кожей, мясом архитектуры. Скажите мне, когда вы приходите в ресторан, вы что себе заказываете, кости или мясо? Я -- мясо. Чего и вам советую. Мясо вкусное, а кости -- нет». И далее все в таком же духе эстрадного конферанса. Про любимую Эриком сложность, мягкость, иррегулярность, ирреальность. Про нелюбимые Эриком простоту, статику, жесткость, определенность. Причем рассказ настолько перенасытился гастрономическими ассоциациями (в частности, аргументируя тезис, что у нормального архитектора не должно быть никакой теории, Эгераат привел пример шеф-повара в ресторане, который, уважая аппетит клиентов, не рассказывает посетителям, почему в салат он кладет помидоры), что переводившая лекцию директор ЦСА Ирина Коробьина главное качество отличной архитектуры озвучила как «ощущение живности».

Вообще все, что говорил Эгераат, философично и мудро настолько, насколько философичны и мудры репризы Геннадия Хазанова и рэперская читка Эминема. Архитектор играет в поддавки с массовым сознанием, при этом остается себе на уме. Его на первый взгляд параноидальный стиль взбесившихся стальных и стеклянных спиралей -- торжество не свободного романтизма, а жесточайшего технократизма. Торжество серийного, мультимедийного мышления над индивидуальной, классической логикой. Подобный, вынырнувший из виртуальных миров «Детей шпионов-3» и «Матрицы» стиль -- апогей чистого моделирования, чистого делания архитектуры, не коррелирующей с антропоморфным масштабом (эквивалент антропоморфности -- тот самый ордер), а потому к ощущениям и чувствам не апеллирующей. Так что сказки Эгераата будем читать наизнанку.

Но взбесившимся спиралям Эгераата надо слопать как можно больше пространства. Потому голландец методично покоряет мир. Роттердам, Корк, Прага, Будапешт, Амстердам уже украшены стальной и стеклянной «живностью» Эгераата. На очереди Лондон и Москва. С Петербургом, где Эрик участвовал в конкурсе на Мариинский, не прокатило. Расколотым сотам голландца предпочли золотую сетку француза, Доминика Перро. А вот в Москве пока все удалось. Эрик ван Эгераат стал победителем Международного конкурса на «архитектурно-градостроительное решение административных зданий правительства Москвы и Мосгордумы ММДЦ «Москва-Сити». Во время лекции архитектор показал виртуальный ландшафт Сити. На фоне убогих и старомодных башен советского архитектора Тхора его два веселеньких вывихнутых параллелепипеда (символы двух столиц -- Москвы, высотой 64 этажа, и Петербурга, 53 этажа) точно самые лучшие. В таком контексте миры «Детей шпионов» все интереснее, чем миры урбанистической бюрократии 70-х годов.

Другой проект Эгераата для Москвы -- residential complex -- пять башен в районе Якиманки у ангара ЦДХ. Каждая башня смоделирована по абстрактной картине одного из гуру русского авангарда: Кандинского, Малевича, Поповой, Экстер, Родченко. Аттракцион что надо. Только брошенная вскользь реплика архитектора немного смущает: «Несмотря на то что площадка будущего строительства находится в охранной зоне, я не смог обнаружить ни одного здания, которое требуется охранять». Ох, слова эти из песенки, давно ставшей гимном московского архитектурного начальства.