Страсбургский суд в очередной раз оштрафовал Россию за нарушение прав человека, присудив заявительнице Тамаре Ракевич 3000 евро в качестве компенсации за то, что на родине ее незаконно продержали в психиатрической больнице несколько месяцев. Дело «Ракевич против России» стало шестым, по которому Европейский суд по правам человека принял решение, по существу, против Москвы, и шестым проигранным российским правосудием процессом на международной арене.

Пострадала Тамара Николаевна за веру. Вечером 25 сентября 1999 года она зашла поболтать к своей знакомой -- как она сама утверждает, свидетельнице Иеговы. Беседа протекала вполне мирно, пока не переросла в теософский диспут. Неизвестно, насколько принципиальным и активным был спор, однако когда было уже за полночь, подруга вызвала психиатрическую неотложку, заявив, что ее гостья ведет себя неадекватно.

Тамару отправили в городскую психиатрическую больницу №26, где дежурный врач определил ее состояние как тяжелое психиатрическое расстройство, отметив, что Ракевич все время кричала: "Я ничего не понимаю! Я боюсь!» -- и не шла на контакт с врачом. А через два дня ей поставили диагноз -- параноидальная шизофрения. Выбраться с таким диагнозом из-за больничных решеток на свободу непросто, но Ракевич удалось дозвониться в екатеринбургскую правозащитную организацию "Сутяжник", юристы которой взялись ей помочь.

Вообще российский закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" предусматривает, что судебное решение о принудительной госпитализации больных должно приниматься в течение пяти дней. Однако санкция на "задержание" Ракевич в психушке была дана Орджоникидзевским районным судом Екатеринбурга только через 40 дней -- 5 ноября. Процесс, кстати, длился всего 10 минут, а в решении суда говорится, что госпитализация была обоснованной, поскольку пациентка находилась в бредовом состоянии, «всю ночь не спала, читала Библию и плакала». Примечательно, что суд даже не допросил ту самую свидетельницу Иеговы, по настоянию которой была госпитализирована Ракевич.

Однако еще через полтора месяца решение районного суда было обжаловано. И хотя 24 декабря 1999 года гражданская коллегия Свердловского областного суда признала его законным, дальнейшее пребывание Тамары в стационаре сочли нецелесообразным: «Ракевич прошла длительный курс лечения, имеет постоянное место работы и должна заботиться о ребенке».

Выйдя из-под опеки санитаров, Тамара Ракевич обратилась в Страсбург с жалобой на нарушение Российской Федерацией ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей право на свободу и неприкосновенность личности и устанавливающей, что вопрос о лишении или ограничении свободы лица должен незамедлительно решаться судом, в том числе если речь идет о задержании душевнобольных. В качестве компенсации она требовала 10 тыс. долл. 5 марта 2002 года Европейский суд по правам человека признал жалобу Ракевич приемлемой для рассмотрения. Вчера же Евросуд, отметив, что заявительница ранее не страдала психическими заболеваниями, признал аргументы Ракевич, традиционно снизив размер полагающейся ей компенсации.

Это решение может оказаться довольно неприятным для России, поскольку ситуация, в которой оказалась Ракевич, типична для нашей страны. Исследования Московской Хельсинкской группы и Независимой психиатрической ассоциации показывают, что, например, в психбольницах той же Свердловской области ежегодно от судебного контроля медики скрывают около 15% случаев насильственной госпитализации, а более чем в 30% случаев судебные заседания проходят с грубейшими нарушениями прав пациентов и процессуального законодательства. На практике доказывать свою нормальность приходится самому пациенту, что противоречит принципу презумпции невиновности. Так что теперь российским властям необходимо срочно провести массовую инспекцию всех психушек и судов -- иначе правительству неизбежно придется в будущем платить штрафы по аналогичным делам. Причем не исключено, что компенсировать ущерб придется даже настоящим шизофреникам -- если их адвокаты докажут, что были нарушены оговоренные законом правила принудительной госпитализации.