Новый фильм Роберта Родригеса -- первая кинокартина с использованием трехмерного изображения, которая выходит у нас в широкий неспециализированный прокат. Казалось, стереоскопические фильмы навсегда останутся достоянием истории, а очки с красными и зелеными пленочками вместо стекол будут вкладываться разве что в глянцевые журналы на правах рекламного кунштюка. Что было бы в высшей степени несправедливо, потому что трехмерное кино имеет историю славную и едва ли не более продолжительную, чем собственно кино. Первые эксперименты с глубиной и объемом изображения занимали еще художников античных времен, а в 1838 году англичанин Чарльз Уитстоун придумал демонстрационный прибор, основанный на разнице восприятия изображения левым и правым глазом. Полтора десятка лет спустя Лондонская стереоскопическая компания поразила зрителей трехмерными видами Ниагарского водопада, а к середине тридцатых годов прошлого века стереоэффект стал доступен и движущимся изображениям. Пик стереобума пришелся на пятидесятые годы, когда десятая муза изыскивала любые средства, чтобы выиграть жестокую конкурентную борьбу с телевидением. Получать вместе с входным билетом очки стало для зрителей привычно: на экраны выходили десятки соответствующих хитов: одним из первых стал «Дьявол Бвана» (1952) Арча Оболера, в котором герои сражались со стереоскопическими львами-людоедам, а самыми интересными и художественно состоятельными оказались «Музей восковых фигур» (1953) Андре де Тота с безукоризненным Винсентом Прайсом в главной роли, классический ужасник «Чудовище из Черной Лагуны» (1954) и триллер Альфреда Хичкока «В случае убийства набирайте «М» (1954). Не обошел своим вниманием новинку и неутомимый Уильям Касл, предлагавший смотреть на своих «Тринадцать привидений» (1960) с помощью «Иллюзии-О» (тех же самых красно-синих окуляров). Очередной всплеск интереса к стереокино дал о себе знать в восьмидесятые, когда вновь воспряло «эксплуатационное» кино, сражающееся за публику, не стесняясь в выборе средств. В 3D-формате увидели свет третьи серии «Пятницы, 13» и «Челюстей», а в 1987 году на студии им. Горького был снят и последний на сегодня отечественный стереофильм -- сказочная комедия «Она с метлой, он в черной шляпе». В следующий раз про очки вспомнили создатели суперкинотеатра IMAX, но это была уже совсем другая история -- большинство аймаксовских стереокартин до сих пор остаются научно-популярными и познавательными аттракционами, и даже Джеймс Кэмерон, придумавший и в числе первых освоивший новейшую универсальную кинокамеру, предпочел использовать ее для подводных экспедиций в духе Кусто и Рифеншталь, не особенно заботясь о драматургии и правде характеров. Да и зачем они нужны, когда прямо на тебя из экрана выплывает, широко раскрывая рот, рыба путассу величиной с семиэтажный дом?

Родригес подошел к вопросу с другого бока. Его фильм не столько шаг вперед, сколько дань памяти тому самому высокотехнологичному (на то время) трэшу 50--80-х, фильмам по-честному глуповатых и эффектных ровно настолько, насколько похрустывающий попкорном зритель готов себя убедить. Этакая переливающаяся ретрооткрытка из застойных лет, на которой вместо привычной подмигивающей японки строят рожи Сильвестр Сталлоне, Чич Марин и Билл Пэкстон. Так что кажется совершенно неудивительным, что и сюжет третьих «Детей-шпионов» очень похож на «Трон» (1982) -- знаменитый диснеевский фильм, в котором впервые были использованы компьютерные спецэффекты. Подобно героям «Трона», знакомые нам по первым двум фильмам Джуни (Дэрил Сабара) и Кармен (Алекса Вега) Кортесы оказываются внутри компьютерной игры, которую на беду миру придумал Кибергений (Сильвестр Сталлоне) -- мегаломаньяк-шизофреник, появляющийся на экране в пяти разных обличьях. С помощью компьютерной забавы под названием «Конец игры» он собирается подчинить себе волю всех детей на свете. Но на детей шпионов он явно не рассчитывал.

Если бы в названии третьей серии «Детей шпионов» не было приставочки 3D, то рецензия на фильм могла бы уместиться в пяти строчках. Все, как обычно, здорово: шутки вполне универсальны и забавны для любого возраста; любимые актеры в маленьких ролях появляются как чертик из коробочки, подаренной управдомше Семеном Семенычем Горбунковым (особенно восхитителен и трогателен мини-бенефис Элайджи «Фродо» Вуда, который возникает на экране в виртуальных латах героя по прозвищу Парень); подросшая и не утратившая вокальных амбиций Алекса Вега голосит что твоя Аврил Лавинь, а во главу угла, как и оба предыдущих раза, ставятся незыблемые и вечные Семейные Ценности. Все очень мило, но не сказать чтобы сногсшибательно. Но когда с экрана доносится команда «надеть очки» (а ждать приходится всего ничего) -- происходит катарсис. С памятными по стереозалу кинотеатра «Октябрь» метлой и черной шляпой -- никакого сравнения. Обломки транспортных средств НА САМОМ ДЕЛЕ летят прямо в лицо изумленной публике, порхающая на периферии сюжета бабочка ДЕЙСТВИТЕЛЬНО кружит в непосредственной близости от кресел, а Антонио Бандерас И ВПРАВДУ норовит выскочить в зрительный зал собственной персоной -- точь-в-точь как показано на картинке. При том, что известный всему Голливуду экономичной мастеровитостью, Родригес и на сей раз умудрился потратить вполне вменяемую сумму -- всего сорок миллионов долларов.

И даже страшно представить, что может случиться, если этих миллионов ему когда-нибудь доверят, к примеру, сто. Тогда Бандераса наверняка можно будет еще и потрогать, а кино в своем привычном виде окончательно перестанет существовать. Игра не окончена -- она только начинается. Профессор, оденьте очки-велосипед.