Сегодня Трудовая партия Кореи, строящая в КНДР социализм на основе идеологии «приоритета армии», отмечает свой очередной юбилей. В 1945 году в этот день, ставший ныне важным государственным праздником, было образовано северокорейское оргбюро компартии Кореи.

На первый взгляд кажется, что рутинные воинственные заявления Пхеньяна об «укреплении потенциала ядерного сдерживания» и об отсутствии интереса к многосторонним переговорам лишний раз свидетельствуют, что эта страна по-прежнему противопоставляет себя всему миру. Но на самом деле эта риторика -- способ поднять ставки в сложной игре между КНДР и ее противниками. Цель игры в том, чтобы обеспечить максимально выгодные условия вхождения КНДР в мировое сообщество.

Глубинные процессы как внутри страны, так и в ее внешней политике, которую года два назад начал развивать глава КНДР Ким Чен Ир, не оставляют сомнений -- Северная Корея действительно хочет стать частью мирового сообщества.

С июня этого года северокорейские чиновники перестали испытывать аллергию на словосочетание «экономические реформы». В июле 2002 года в стране начались изменения в экономической политике: резко сузилось нормирование товаров, многократно увеличились цены при меньшем росте зарплаты. Поначалу эти рыночные начинания получили в КНДР идеологически нейтральное имя «государственные меры».

Перемены были непоследовательными и малорезультативными. Принимая решение о реформах, Ким Чен Ир надеялся на урегулирование отношений с Японией и массированные японские компенсационные платежи, а также на расширение товарных поставок из Южной Кореи. Он совсем не рассчитывал на ядерный спор с США, который неожиданно возник в октябре прошлого года. Но главное случилось: открыты шлюзы экономической инициативы населения. Обратной дороги к казарменному социализму уже нет.

Сегодня в Пхеньяне открыто действуют рынки, чего не было в прошлые времена. Ассортимент товаров на рынках значительно расширился, в том числе и благодаря челночной торговле с Китаем. «Придорожные бабушки» продают фрукты и овощи, многочисленные киоски торгуют предметами первой необходимости. Недавно были введены облегченные правила обмена валюты, после чего рыночный курс доллара подскочил до 800 вон. Фактически освобождены цены на большинство товаров, благодаря чему магазины большую часть товаров продают уже не за валюту, а за местные воны. Инфляция за год достигла 300%, но рыночный механизм потихоньку приходит в движение.

На улицах появилась масса велосипедов, которых раньше не было вообще. Первые в истории КНДР рекламные щиты предлагают купить автомобили собственного производства. Их собирают по лицензии на заводе «Пхенхва» вблизи Пхеньяна. Он построен на средства бизнес-империи преподобного Муна, который вложил в дело около 20 млн долл. Правда, очередей из «новых северокорейцев», готовых выложить за машину 14 тыс. долл., пока не наблюдается. Появились и мобильные телефоны, но пока только у начальников.

В сентябре в КНДР был назначен новый премьер. Им стал технократ Пак Бон Дю, который в прошлом году ездил в Южную Корею учиться рыночной экономике. Семь новых членов его кабинета тоже технократы. Недавно делегация высокопоставленных экономистов из КНДР побывала во Вьетнаме, чтобы изучить опыт реформ. И трудно даже сосчитать, сколько делегаций разных уровней наведались за последние два года с той же целью в Китай и в Россию.

Главным образцом для КНДР стала Южная Корея. Ядерный кризис и острый конфликт КНДР с Вашингтоном парадоксальным образом подстегнули сотрудничество Юга и Севера. Южан не пугает даже возможное обретение Севером ядерного оружия: ведь оно не предназначено для борьбы с Сеулом. На днях в Пхеньяне у мемориала легендарного основателя корейской нации Тангуна состоялась пышная церемония с участием северян и южан. Мероприятие должно было продемонстрировать общность корней и заодно общность будущего, вызов которому бросают «внешние силы». Более тысячи южнокорейцев, впервые добравшихся до столицы КНДР автобусами, присутствовали в Пхеньяне на открытии стадиона, построенного на средства южнокорейского концерна «Хендэ» и названного именем основателя концерна Чон Чжу Ена. Деловые переговоры между Севером и Югом стали почти рутиной. На будущий вторник намечен уже 12-й раунд межправительственных переговоров на уровне министров.

Политика -- например, недовольство Пхеньяна вероятной отправкой южнокорейских войск в Ирак или высылкой просеверокорейского деятеля Сон Ду Еля -- все реже приводит к паузам в экономическом диалоге. Разработан важный пилотный проект интеграции экономик Севера и Юга -- это создание на основе южнокорейских капиталовложений Кэсонской промышленной зоны. 18 сентября КНДР приняла подробные акты о налогообложении и трудовых отношениях в этой зоне. Есть надежда, что данный проект не станет мыльным пузырем вроде спецзоны в Синыйчжу, которую хотел осваивать китайский магнат Ян Бинь, впоследствии надолго отправленный китайским судом за решетку.

Глава МИД Южной Кореи Юн Ен Гван призвал помочь реформам в КНДР. Он отметил, что латиноамериканские диктатуры и Китай показали Пхеньяну пример, но "изменения в Северной Корее вряд ли будут проходить так быстро, как того хочется всему миру; пока с уверенностью можно говорить лишь о том, что КНДР постепенно движется к реформам и открытости".

КНДР показывает, что ее режим способен трансформироваться. А это значит, что ядерный спор должен решаться путем диалога и компромисса. Российская дипломатия отдала этому немало сил, благодаря чему ее авторитет в корейских делах заметно вырос. Однако Россия рискует упустить экономические шансы, предоставляемые северокорейскими реформами.

Наш товарооборот составил в прошлом году всего 139 млн долл. Грандиозный проект Транскорейской железной дороги вряд ли заработает до урегулирования ядерного кризиса. Ким Чен Ир дал указание о приоритетности торговли с Россией, но пока мы можем похвастаться лишь контрактом на трактора Омского завода. Недавно побывавший в Пхеньяне губернатор Приморья с воодушевлением говорил о привлечении рабочей силы, поставках электроэнергии, сотрудничестве в морском промысле, даже использовании порта Раджин в КНДР. Но российский бизнес все еще не интересуется северокорейским рынком, уступая дорогу более искушенным предпринимателям Южной Кореи, Японии, Китая и стран ЕС.