Понять, хороша выставка или нет, можно не только по тому, хвалят ее в СМИ или ругают. Есть еще один критерий: адекватность. Насколько адекватен «репродуцированный» в рецензиях СМИ образ выставочного проекта кураторскому замыслу, настолько мы, в глаза его не видевшие, можем сказать, имело ли место событие, запомнилось оно или нет. Проведем эксперимент с нашумевшими проектами в рамках Года России в Германии -- открывшейся во Франкфурте-на-Майне выставкой «Коммунизм: фабрика мечты» (кураторы Зельфира Трегулова и Борис Гройс) и открывшейся в столице Германии выставкой «Москва--Берлин» (коллектив кураторов под руководством Юргена Хартена и Павла Хорошилова). Чтущие принципы нонспектакулярности критики Андрей КОВАЛЕВ и Сергей ХАЧАТУРОВ попытались разглядеть обе выставки в строчках рецензий немецких СМИ. Оба критика на вернисажах по разным причинам не были. Так что чистота эксперимента гарантируется.

«Коммунизм: фабрика мечты». Ширн Кунстхалле. Франкфурт-на-Майне. Представлена визуальная культура сталинской эпохи: картины соцреализма, массовая полиграфическая продукция, а также российский соц-арт и концептуализм.

Первое наблюдение: все рецензии в той или иной форме излагают идеи куратора -- профессора из Карлсруэ, теоретика, арткритика Бориса Гройса. На языке постмодернизма, они «реципиенты» этого «сильного текста», влекомы им. Второе наблюдение: выставка воспринимается как занимательный, хорошо срежиссированный аттракцион. Третье наблюдение: несмотря на то что во многих рецензиях соцреализм сравнивается с искусством национал-социализма, критиков волнует прежде всего эстетический, а не этический момент (расхожее мнение: «наци-кунст» ориентировано в прошлое, культура сталинского времени заряжена футуристическими идеями).

«Выставка помогла раскрыть механизмы и стратегии индустрии рекламы. Она показала очевидное сходство сталинского соцреализма с продуктом массовой культуры США. Сближение западной коммерческой и советской идеологической массовой культуры тем более очевидно, что в обоих случаях агитация (другой перевод слова die Werbung -- реклама. -- С.Х.) является тотальным средством воздействия на сознание людей» (Die Welt, 25.09.2003).

«Тем не менее выставка также убедительно показала комический элемент самодостаточного визуального мира официальной пропаганды. Общественные пространства, украшенные видениями социалистического рая, не могут вызвать сегодня ничего, кроме абсурдистского хохота». (Michael Hierholzer. Frankfurter Allgemeine Zeitung, 26.09.2003)

«Поучительно сравнение искусства соцреализма с искусством национал-социализма. Советским художникам немецкие современники должны были показаться мрачными пессимистами. В сталинизме все было куда более ярко, празднично и весело... Невольно вспоминается теория Бахтина о карнавальном характере русской литературы. (Вообще-то М.М. Бахтин сформулировал свою теорию карнавала на материале ренессансного романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Вероятно, уважаемый критик имеет в виду отдельные не вошедшие в книгу фрагменты текста Бахтина о влиянии Рабле на русскую литературу? Как бы там ни было, подобная аберрация весьма любопытна, она дает понять, как наша культура усваивается на Западе. -- С.Х.) Уж если что и останется в памяти, так это картины Александра Дейнеки. Они, и только они свидетельствуют, что культурная политика способна иногда преобразоваться в Красоту» (Lorenz Jaeger. Frankfurter Allgemeine Zeitung, 25.09.2003)

«Москва--Берлин». Мартин Гропиус Бау, Берлин. Представлены работы российских, немецких (с десантом американских звезд вроде Энди Уорхола) художников второй половины XX века, собранные по принципу «минимум политики -- максимум эстетики».

Первое наблюдение: событие не получило ожидаемого резонанса в СМИ. Несмотря на официально-государственный статус мероприятия, рецензий на него едва ли не меньше, чем на франкфуртскую выставку. Второе наблюдение: предмет критики все время ускользает от рецензентов. Несмотря на благожелательное в целом отношение к проекту, они так и не поняли, где суть и в чем фишка. Значит, граница как была, так и осталась на замке.

«Амбициозный государственный проект, на который в складчину потрачено что-то около восьми миллионов евро (и еще пара миллионов будет потрачена при перевозе выставки из Берлина в Москву), рождался в муках, но все же родился.

Выставка не вызвала пока того резонанса в прессе, на который она была рассчитана. "Москва--Берлин", несмотря на весь размах, стала всего лишь "еще одной" выставкой...

Кроме того, всем было очевидно, что это выставка, в большой степени сделанная под политический «спецзаказ» и призванная служить одной большой, красивой и яркой иллюстрацией качественно нового этапа отношений между Германией и Россией и крепкой "мужской дружбы" канцлера и президента...

Выставка идет по простому пути комментария путем аналогий, как бы говоря зрителю: "Ну, наш соц-арт -- это как ваш поп-арт, только вместо Мэрилин Монро -- Ленин"...

То, что мы видим сегодня в музее Гропиуса, иллюстрирует не столько западно-восточное художественное противостояние, а скорее гармоничную глобализацию современного искусства, которое, если хочет быть признанным, должно соответствовать требованиям "интернационального стиля". Именно поэтому с Бойсом на выставке в Берлине соседствует Энди Уорхол, а немецкие критики все как один сожалеют по поводу упущенной возможности. Рефлексии художественных процессов второй половины XX века на примере двух европейских метрополий на выставке не получилось. Честнее было бы отказаться от упоминания Берлина и Москвы в ее названии». (Э.В. Немецкая волна, 1.10.2003)

«Это выставка о магнетическом поле идеологии, избежать воздействия которого не удалось и господам кураторам выставки. Шоу -- амбициозный проект российско-немецкой культурной политики, а частично и промоушн двумя странами самих себя.

Входя в Гропиус Бау, зритель наблюдает работу, обыгрывающую наследие советской утопии. Лестницу украшает модель башни и монумента, выполненная молдавским (выделено нами. -- С.Х. и А.К.) архитектором Юрием Аввакумовым... В призрачном сосуществовании абстракции Запада и соцреализма Востока угадываются некие секретные пути преодоления границ». (Niklas Maak Frankfurter Allgemeine Zeitung, 28.09.2003)

«Возможно, два старых друга, Юрген Хартен и Павел Хорошилов, готовившие совместно различные выставочные проекты в Дюссельдорфе (Юрген Хартен -- бывший директор дюссельдорфского Кунстхалле. -- С.Х.), решив восполнить взаимные пробелы в знании культуры двух стран, дали волю свободному потоку ассоциаций... Неискушенному зрителю выставка покажется таким потоком смутных образов, впечатлений...

Есть одна проблема, которую кураторы так и не преодолели: разделение Германии на две не только различные, но долгое время враждебные друг другу культурные провинции. Материал для сравнения в таком случае -- не Россия и Германия, а Большой брат (СССР) и с одной стороны его вассал ГДР, с другой же -- американизированная ФРГ.

Получившаяся версия краткой истории искусства умалчивает о том, что великому многообразию западного искусства советская система соответствовать просто не могла». (Bernhard Schulz. Der Tagesspiegel, 27.09.2003)