Оглашение шорт-листа премии за русский «роман года» началось с печальной ноты. Председатель жюри -- прозаик, историк, соредактор журнала «Звезда» -- сообщил, что две недели назад скончался Михаил Панин, чей роман «Камикадзе» виделся многим (в том числе и вашему обозревателю) одним из самых достойных претендентов на букеровские лавры. На фоне смерти толки о литературных наградах кажутся невыносимой пошлостью, но все же безвременный уход замечательного и отнюдь не избалованного критикой прозаика, как раз в тот момент, когда ему наконец-то улыбнулась фортуна, отзывается особой печалью. Гордин напомнил известную сентенцию «Покойные государи российские воли не имеют» -- по уставу премии не имеют букеровских прав и умершие писатели. Тем больше хочется, чтобы остроумные, человечные и внутренне свободные романы Панина «Труп твоего врага» и «Камикадзе» нашли себе издателей. Уверен, что за читателями дело не станет.

Итак, Панин в шорт-лист не вошел. Не сбылись и некоторые иные предположения, выдвигавшиеся после объявления длинного списка. В итоге борьбу за Букера продолжат: Наталья Галкина («Вилла Рено» -- «Нева», 2003, №№1--3), Рубен Давид Гонсалес Гальего («Белое на черном» -- СПб, «Лимбус Пресс», 2003), Леонид Зорин («Юпитер» -- «Знамя», 2002, №12), Афанасий Мамедов («Фрау Шрам» -- «Дружба народов», 2002, №№8--9), Елена Чижова («Лавра» -- «Звезда», 2002, №№7--9), Леонид Юзефович («Казароза» -- М., «Зебра-Е», 2003).

Отметим специфические черты списка как целого. Члены жюри (критики Ирина Роднянская и Николай Александров, поэт и издатель Максим Амелин, пианист Николай Петров) четко проговорили свои приоритеты: роман должен быть серьезным (что вовсе не означает -- «занудным» или «публицистическим»). Позиция привлекает и по существу, и той отчетливостью, с которой она была сформулирована (в моде сейчас совсем иные песни, и члены судейской бригады сознательно вызвали огонь на себя). Беда, однако, в том, что серьезность (равно как и художественность) -- материя гадательная. Так, совсем неплохо относясь к радикально переработанному варианту «Казарозы» (первая версия появилась много лет назад), я никак не могу усмотреть в нем какой-либо проблемности, философичности или экзистенциальности.

Судьи констатировали, что в нынешнем шорт-листе журнальные публикации превалируют над книжными (четыре против двух). По-моему, это не значит ровным счетом ничего, кроме желания отмстить неразумным хазарам, то есть оголтелым журналоборцам, хоронящим повременные издания по всякому поводу и без оного. Лучшие журнальные публикации теперь все чаще быстро обретают книжное обличье -- это замечательно. Какие-то опусы приходят к читателю, минуя журнальное сито, -- тоже хорошо. Могу ли я представить себе «Казарозу» Юзефовича и «Белое на черном» Гонсалеса Гальего в «Знамени» или «Новом мире»? -- Вполне. Так о чем речь?

Занятнее другая статистика: решительный рывок питерцев (три позиции из шести), что, наверно, будет увязано с пропиской председателя жюри. (Между прочим, когда в 1999 году судейскую коллегию возглавлял петербургский филолог Константин Азадовский, ничего подобного не было.) Дабы не возлетать на политические высоты (то есть не проваливаться в болото доморощенной конспирологии), укажем на куда более занятный географический мотив: в шорт-лист попали два бакинца -- давным-давно покинувший свою малую родину Леонид Зорин и перебравшийся в Москву в новейшие времена сравнительно молодой Афанасий Мамедов, смысловым центром всей прозы которого (включая роман «Фрау Шрам») является Баку, бакинские традиции, парадоксы, конфликты -- страшная бакинская боль. Между прочим, именно эти романы, на мой взгляд, и являются настоящими претендентами на премию. (Специально для искателей подтекстов: в Баку я, увы, никогда не был.)

Что же до остальных соискателей, то их прорыв мне не слишком понятен. Страшная автобиографическая книга Гонсалеса Гальего -- мощный образчик литературы non fiction (речь в ней идет о мытарствах тяжелобольного ребенка), но числить ее романом можно лишь с очень большой натяжкой. (Сходная история случилась в 1998 году, когда в шорт-лист попала исповедь неискушенной в словесных тонкостях Александры Чистяковой.) Оценивая шансы Елены Чижовой, я предполагал, что внимание члена жюри Ирины Роднянской к проблематике «Лавры» (судьба церковной неофитки) недостаточное основание для какого-либо премирования. Я ошибся, но остаюсь при своем мнении: новомирская рецензия Роднянской кажется куда более крупным духовным явлением, чем пухлый роман Чижовой. Да и написана она лучше. Удержусь от каких-либо суждений о «Вилле Рено» Натальи Галкиной, но если премируют этот роман, сильно удивлюсь. (Думаю, именно здесь сыграл «питерский» фактор: редактору «Звезды» было неловко не расшаркнуться перед конкурирующей фирмой, то есть «Невой».) О «Казарозе» сказано выше.

Некоторые лакуны по-своему интереснее, чем список. Конечно, будет много шума в связи с пролетом «Орфографии» Дмитрия Быкова. Не являясь поклонником этого романа, я все же предполагал положительное решение жюри. Что ж, могу понять и тех, кто Быкова защищал (не надо быть ясновидцем, чтобы представить, как спорили об «Орфографии» в совещательной комнате), и тех, кто счел его увесистый роман легковесным и удивительно безответственным. Есть в этом решении элемент политики? Есть. Но не постоянно играющему в политические игры Быкову на такой поворот событий жаловаться. Мне досадно, что вне букериады оказался роман С. Витицкого (Бориса Стругацкого) «Бессильные мира сего» и особенно «Год обмана» Андрея Геласимова. Должно быть, на Стругацком лопнула «питерская квота», а Геласимов был сочтен излишне заласканным в прошлом году (повесть «Жажда» вошла в шорт-листы премий Белкина и Аполлона Григорьева). Недоброжелателей у элегантного и умного прозаика больше чем достаточно. (Например, упомянутый выше Дмитрий Быков, что клеймил прозу Геласимова в «Новом мире» с истерическим захлебом, являющим беспримесную ненависть.) Ничего, автора «Года обмана» с ног не собьешь -- в «Октябре» (№9) опубликован его новый (и не похожий на прежние) роман «Рахиль», который без внимания точно не останется.

Итак, из шести претендентов мне по сердцу двое. Это немало -- треть. И главное: «Юпитер» Зорина и «Фрау Шрам» Мамедова -- действительно серьезные, благородные и великолепно выстроенные романы. Кто победит -- патриарх или «молодой»? История актера, слившегося с одним из самых зловещих фигурантов мировой истории и провалившегося в небытие, или трагедия чудесного и обезображенного города, слитая с трагедией беглеца и изгоя? Не знаю. И допускаю любые странности. Но в поединке Баку и Питера я ставлю на Баку.