Самым трудным пунктом российско-американского саммита был не Ирак и даже не реформы ООН, а проблема ядерной программы Ирана. Между Владимиром Путиным и Джорджем Бушем имеются серьезные разногласия по этому вопросу. Пока российский лидер фактически спасает ООН и международное право от надвигающегося коллапса, к которому с завидным постоянством подталкивали США на протяжении последних лет. Речь о праве суверенного государства решить свои энергетические проблемы по своему усмотрению, то есть путем использования технологии мирного атома.

США не хотят, чтобы Иран владел мирным атомом, тем более с помощью России. Сейчас они в этом не заинтересованы, политико-экономическая конъюнктура не та. А в действительности инициатором применения в Иране ядерных технологий были сами США.

Первый атомный реактор в Иране построили США взамен на дешевую нефть и лояльность шахского режима в вопросе бесконтрольного присутствия американцев на иранской земле. И нынешний режим в Иране -- порождение американской интервенции: исламская революция была ответной реакцией иранского народа на бесцеремонное вторжение, навязывание чужеродной культуры и откровенное разграбление природных богатств.

Но вопрос сегодня не в этом, а в том, почему же Иран тянет и не подписывает дополнительный протокол с Международным агентством по атомной энергии -- МАГАТЭ? (Дополнительный протокол предусматривает инспектирование со стороны МАГАТЭ любых объектов Ирана, заподозренных в ядерных разработках, без особого предупреждения. -- Ред.)

Во-первых, МАГАТЭ вместо содействия своим членам в разработке ядерных технологий в мирных целях в последние годы превратилось в политизированную структуру, выполняющую контрольно-разрешительные функции и утратившую доверие. Этому способствовали США, постоянно не доверявшие проверкам МАГАТЭ. Пример -- тот же Ирак.

Во-вторых, иракский пример показал, что проверки инспекторов МАГАТЭ свелись не к поискам ядерного оружия, а к сбору информации о стратегических объектах. Информация, собранная инспекторами МАГАТЭ, во многом обусловила поразительную точность американо-английской авиации при ударах по иракским объектам.

В-третьих, иранское руководство не уверено, что существующая система гарантий МАГАТЭ -- это весомая защита от несанкционированного доступа к важнейшим стратегическим объектам Ирана. В самом деле где гарантии того, что после подписания дополнительного протокола у инспекторов МАГАТЭ не появится соблазн проверить любой, включая военные, объект Ирана. Ведь у них в любое время может появиться «некая интересная информация» по поводу того или иного объекта. А у Ирана есть много интересного -- например, его ракетная программа впечатляюще продвинута.

В-четвертых, Иран при всей нелепости ситуации готов подписать дополнительный протокол с МАГАТЭ. Об этом говорят руководители государства с момента возникновения этого вопроса. Но при таком чудовищном давлении подписание Ираном этого протокола на условиях МАГАТЭ и без четких гарантий безопасности воспринимается в Тегеране как публичное унижение.

В-пятых, сторонники жесткой линии в Иране обвиняют свое руководство в беспринципности и призывают прекратить любые контакты с МАГАТЭ и выйти из ДНЯО (Договора о нераспространении ядерного оружия. -- Ред.). Они объясняют свою позицию тем фактом, что США, оккупировав Ирак, практически завершили полное окружение Ирана. Иран находится в окружении недружественных государств. Многие их них обладают ядерным оружием, но не являются членами МАГАТЭ и не вступают в ДНЯО. Тот же Израиль постоянно угрожает применить свой ядерный арсенал против Ирана. При этом Тель-Авив не только не осуждается мировым сообществом, но и получает последние технологии ОМУ от США. В этой ситуации подписание протокола стало бы началом конца Исламской Республики.

В-шестых, многие в Иране уверены, что американцев на самом деле мало интересуют ядерная программа Ирана. Они знают, что в Иране нет запрещенных технологий. Но им надо сменить режим в Иране, и как можно быстрее. Иначе в силу роли и места Ирана как региональной супердержавы США никогда не смогут разрешить ближневосточную проблему, нормализовать ситуацию в Афганистане и посадить ручное правительство в Ираке. Решение этих вопросов связано с глобальными политическими и экономическими интересами США на Ближнем и Среднем Востоке, в Центральной Азии и Каспийском регионе.

Парадокс в том, что если абстрагироваться от некоторых изъянов нынешней иранской действительности, то Иран является для Америки не противником, а естественным союзником. Раньше Иран был сдерживающим фактором на пути распространения советского влияния на Ближнем и Среднем Востоке и в Азии. И сейчас ирано-американское сближение было бы сопряжено с потерями для России. Все это прекрасно понимает Владимир Путин. Очевидно, оставить Иран на произвол судьбы, даже взамен на лояльность США -- это для России слишком дорогая цена, причем во всех отношениях.