26--27 сентября в США состоится российско-американский саммит. В рамках его подготовки прошла серия консультаций по вопросам разоружения и нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ). О специфике проблем контроля над вооружениями спецкор газеты «Время новостей» Катерина ЛАБЕЦКАЯ спросила заместителя министра иностранных дел России Сергея КИСЛЯКА, курирующего эти вопросы.

-- «Холодная война» закончилась, но нет ощущения, что все вопросы контроля над вооружениями решаются проще. Акценты зачастую другие, все резче как главная угроза выходит на первый план опасность распространения ОМУ, ее возможное сращивание с терроризмом. Фактор ОМУ опаснее там, где годами зреют региональные кризисы. Работа по этим проблемам -- это уже не классический контроль над вооружениями периода «холодной войны», где отношения были трудными, но выстраивались по одной предсказуемой линии противостояния. Для решения наиболее трудных сегодняшних проблем нужны комплексные решения, учет интересов множества государств, региональных противоречий и их истории. В наших отношениях с США нет былой взведенности на «противодействие противнику». Но для обеспечения предсказуемой стабильности контроль над вооружениями своей ценности не утратил.

-- В этом месяце вы провели встречи со старшим замом госсекретаря США Джоном Болтоном и помощником госсекретаря США по вопросам стратегической безопасности Стивеном Редемейкером. Это в рамках подготовки грядущей «встречи в верхах»?

-- Все наши контакты в эти дни по определению часть подготовки саммита. В центре наших консультаций -- основные элементы двусторонней и многосторонней повестки дня в области разоружения.

-- Сохраняется ли озабоченность в связи с присоединением к НАТО новых членов, не участвующих в Договоре об обычных вооружениях в Европе (ДОВСЕ)?

-- Да, Латвия, Литва, Эстония, Словения, приглашенные к вступлению в НАТО, пока не являются участниками этого важнейшего для стабильности в Европе договора.

-- Вы упомянули Словению, но она с нами не граничит и мало волнует в этом плане.

-- Нас волнуют позиции всех этих четырех стран. Для целостности договора необходимо, чтобы он применялся повсеместно, предсказуемо и стабильно. Иначе это чревато непредсказуемостью его осуществления в других районах.

-- Какова ситуация со странами Балтии?

-- На их территории юридически обязывающие ограничения на обычные вооружения пока не действуют. Во время существования Организации Варшавского договора на них распространялась часть обязательств СССР по ограничению на обычные вооружения. При их выходе из Советского Союза они, в соответствии с их же просьбой, были освобождены от таких обязательств. При этом учитывалось, что они более не входили в военные союзы.

-- А что имеем?

-- До приглашения в НАТО все четыре государства заявили о намерении присоединиться к ратифицированному адаптированному ДОВСЕ. Но новый ДОВСЕ не вступил в силу, и вроде присоединяться им не к чему. И сейчас в Балтии, в сотне километров от Санкт-Петербурга, ограничений на обычные вооружения нет.

-- И что дальше?

-- НАТО подтвердило, что в соответствии с Основополагающим актом Россия--НАТО все обязательства по сдержанности в отношении развертываний «существенных» боевых сил будут распространены и на будущих членов блока. Но ясность по лимитам на развертывание боевой техники в этих странах по-прежнему необходима, как и гарантии сдержанности и ненаращивания обычных сил до ратификации ДОВСЕ и присоединения к нему этих трех стран.

-- Но до этого американцы передислоцируют свои военные базы на Восток.

-- Где и в каком конкретно виде будут новые объекты, сами американские коллеги нам ясно пока сказать не могут.

-- Когда развернутся -- разговаривать будет поздно. На саммите эта тема будет затрагиваться?

-- Все вопросы, затрагивающие наши военно-политические интересы в том, что касается отношений с американцами, наверняка будут подниматься.

-- В том же месяце вы встречались с Мариушем Хадзликом, председателем Режима контроля над ракетной технологией (РКРТ). Этот режим юридически обязателен?

-- РКРТ не договор, а политическая договоренность. Его юридические корни -- в регулировании экспортного контроля национальными законодательствами государств-членов. А это обладающие серьезными потенциалами по производству ракет и экспорту двойных технологий Россия, Украина, США, большинство индустриальных стран.

-- А новые обладатели ракетных технологий -- КНДР, Индия, Пакистан, Иран, Израиль?

-- Не входят.

-- После Ирака государства не спешат расставаться с фактором сдерживания?

-- События в Ираке далеко не улучшили ощущение безопасности, в том числе у стран, попавших в известный список «оси зла». Нужны не политизированные клише, а серьезный поиск ключей к решению проблемы. Первый ключ, похоже, нащупан -- «шестисторонний процесс» по корейской проблематике. Лучшего пока у нас нет.

-- А проблема американских стратегических планов национальной противоракетной обороны (НПРО) по-прежнему актуальна?

-- США пока ведут свои разработки, консультируются с союзниками относительно возможностей сотрудничества. Похоже, будут интегрировать свои усилия в какую-то расширенную схему по противодействию ракетным угрозам. Определение «национальная» в ПРО у США уже отсутствует.

-- Нас американцы не приглашают к сотрудничеству?

-- У американцев вряд ли есть законченная и стройная система взглядов, которой они могли бы конкретно поделиться. Сегодня можно говорить лишь о взаимодействии по отдельным технологическим направлениям. Их предстоит определить, исходя из взаимных интересов.

-- Нас их система ПРО беспокоит?

-- Создание систем оружия, теоретически затрагивающих наш потенциал сдерживания, не может не беспокоить. Нужны механизмы, гарантирующие предсказуемость и транспарентность.

-- То есть это угроза стратегической стабильности?

-- Не стоит спешить с выводами. Надо разобраться, что же из всего этого получится, насколько эти планы технологически осуществимы. Глобальная стратегическая ПРО трудно реализуема, но может спровоцировать повторение логики гонки вооружения прошлого. Причем необязательно с нами. А общий результат для глобальной стабильности необязательно будет позитивным. Нам необходимо внимательно следить за развитием американских усилий, за их транспарентностью для нас. Проработка этих вопросов впереди.

-- С Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП) это связано?

-- Не напрямую. Сегодня и в обозримом будущем Договор обеспечивает солидный и надежный потенциал сдерживания. Но соотношения между наступательными вооружениями и противоракетными системами всегда были факторами, учитывавшимися в военном планировании. Во времена «холодной войны» мы с американцами не раз вели по этим вопросам споры. Сегодня другие отношения. Но и быть безучастным не получается.

-- Придется вступать в гонку?

-- Не думаю. Но еще много придется с американцами поработать, чтобы избежать противоречий интересов в вопросах безопасности. Поскольку сегодня качество наших отношений иное, не думаю, что это невозможно.

-- Каковы перспективы ЕвроПРО?

-- Это ПРО для европейских потребностей. Речь идет о средствах перехвата ракет нестратегических. ЕвроПРО, как и плана таковой, пока не существует. Пока в НАТО идет только разработка концепции. Кстати, у нас есть собственные противоракетные средства, которые могут быть здесь полезны, причем они из лучших в мире. Даже пройдя тяжелый период начала 90-х годов, наша промышленность продолжает развивать серьезные заделы, имевшиеся на этих направлениях. Поэтому мы не просители в таком сотрудничестве, мы очень серьезные партнеры.