Выставка "Сказка в России", открывшаяся в корпусе Бенуа Русского музея накануне школьных каникул, предназначена, естественно, для детей, причем младшего школьного возраста. Цветастое, местами забавное и не претендующее на серьезность зрелище из 300 экспонатов, большинство которых -- иллюстрации к сказкам или произведения народных промыслов (Палех, Гжель, Дымково и т.п.).

Особенно много работ Ивана Билибина, одного из лучших сказочников в русском искусстве, -- они служат гарантом успеха выставки. Другой бесспорный хит -- «богатырский зал». Здесь выставлены скульптуры Сергея Коненкова, представляющие какую-то нечисть, «Русский воин в шишаке и кольчуге» Петра Клодта (вещь, правда, не столько сказочная, сколько историческая) и огромные картины Виктора Васнецова -- "Витязь на распутье" и "Баян". Последний, строго говоря, тоже не сказочный персонаж, а картина попала на выставку скорее всего лишь потому, что постоянно доставляет хлопоты хранителям, которые не знают, что делать с такой махиной (3 на 4 метра). Поместив ее на выставку, они решили проблему хотя бы на ближайшие два месяца.

Есть и несколько произведений современных художников, в том числе «Гофмановский мотив» Михаила Шемякина. Видимо, отыскать эту странную композицию 1960 года в музейных кладовых побудил устроителей недавний успех «Щелкунчика» и выставки эскизов к спектаклю в Строгановском дворце. Но все же в центре экспозиции оказался не Билибин, не Васнецов и уж конечно не Шемякин, а Врубель -- его неоконченная картина «Тридцать три богатыря».

Есть и залы для взрослых. Скажем, семь картин так называемого "богатырского фриза" Николая Рериха, написанные в 1910 году, в момент наивысшего интереса к народному искусству, для украшения столовой одного из петербургских домов -- это для тех, кто прежде не имел возможности видеть ансамбля в целом. Для взрослых и лубок "Как мыши кота хоронили" -- вовсе не сказка, а политическая аллегория петровского времени, дававшая отповедь недоброжелателям царя-реформатора, который действительно на нескольких портретах похож на кота. Для взрослых и особый "зал Садко". В знаменитой картине Репина «Садко» больше сомнительной эротики, чем рассказа о том, как несчастный гусляр, избрав прекрасную морскую обитательницу на конкурсе красоты, выбирался из морского царства. Для развития темы в этот же зал пристроили театральные эскизы Бориса Анисфельда, майолики того же Врубеля и картинку того же Билибина.

В том, что выставка детишкам понравится, нет никаких сомнений. Одна проблема -- не все сказки столь известны, как, скажем, пушкинские. А не зная сказки, можно и не понять иллюстрацию. Что такое "Баржа" Густафсона (с рисунками Дмитрия Митрохина), ненецкая сказка "Как собака себе товарища искала" (иллюстрации Рачева) или еврейская "Козочка" (картинки Каплана)? Но особенно интригует вопрос "Почему медведь стал куцым?", ответа на который не найти в прекрасных картинках Елены Поленовой.

Впрочем, дети не столь дотошны и едва ли захотят знать содержание всех сказок. Еще менее дотошны сами устроители. «Сказка», как и большинство других выставок Русского музея, делалась путем "чеса" по запасникам музея. Происходит это так. Берется максимально абстрактная тема («красный цвет», «Иисус Христос», «сказка»), по картотеке выбираются названия работ, составляются списки, потом просматриваются вещи, снимаются слайды, пишутся краткие аннотации -- и каталог, главный товар, готов. Затем избирается двухэтажный или одноэтажный вариант экспозиции в корпусе Бенуа. Первый -- более редкий и помпезный ("Агитация за счастье", «Символизм» и "Монастыри"). Второй -- он и представлен сейчас -- наиболее употребительный. В обоих случаях концепция выставки рождается прямо в залах, когда картины "раскидываются" по стенам. Понятное дело, что в результате получаются очень странные экспозиции, которые, правда, создали Русскому музею репутацию самого продвинутого, живого и новаторского музея России.

Продолжение следует. И вполне логичное: осенью обещана очередная тематическая выставка, посвященная не менее популярной в России, чем сказка, теме -- «смерть и время». Но вот какие будут отобраны на нее вещи -- даже страшно представить.