От этой легендарной группы отсчитывается история стиля под названием «новая волна британского хеви-метал», а сами Iron Maiden имеют репутацию прямых наследников Black Sabbath, Deep Purple и других классических хард-роковых групп. В 90-х группа на некоторое время затихла и, казалось, навсегда осталась достоянием истории. Но в 2000 году Maiden с триумфом возвратились: их альбом "О дивный новый мир" (Brave New World) покорил чарты, пришелся по душе старым поклонникам и завоевал новых.

Их новый студийный альбом Dance Of Death («Пляска смерти») вышел в этот понедельник, 8 сентября, и уже сейчас темпы его продаж в Европе подтверждают самые оптимистичные прогнозы. Продюсировать альбом пригласили Кевина Ширли, который работал над предыдущим студийным альбомом группы, а также над концертным Rock In Rio (вышел в 2002 году). Мастер тяжелого звука, Ширли известен по работе с массой знаменитых групп -- от Aerosmith до Dream Theatre. Iron Maiden не изобретают ничего нового, но их чистота и отсутствие каких-либо примесей -- явление в популярной музыке просто заповедное. Они -- хранители настоящей энергии "юного рока". Вот что участники группы рассказывают о своем новом альбоме.

-- Чем новый альбом отличается от предыдущего?

Брюс Дикинсон (вокал): -- Dance Of Death, я бы сказал, более завершенный, законченный и цельный. В песнях появилась большая глубина. Предыдущий Brave New World -- хороший альбом, такой наш стопроцентный, крепко сбитый «мэйден», и это хорошо. Но новый альбом -- он более личный, что ли...

-- Как шестеро музыкантов группы пишут песни, и есть ли у вас, как у вокалиста, «последнее слово», когда речь заходит о лирике?

-- Пишется все по-разному, но никогда мы не собираемся в одной комнате и не сочиняем вшестером. Бывает, допустим, что Стив (Харрис, гитара. -- Ред.) и Яник (Герс, гитара. -- Ред.) сочиняют какие-то ходы, риффы, потом звонят мне домой и говорят: вот мы тут нашли какую-то гармонию интересную -- не хочешь придумать мелодию или какую-то побочную вокальную партию? Если в песне уже есть слова, то мне говорят: можешь исправить или дописать. Вообще же у Стива другой подход к написанию текстов песен, чем у меня. Для него главное -- размер стиха и как он укладывается в ритм песни. Он не очень-то обращает внимание на гласные, на то, как слова «плывут», -- а для меня, как для певца, это как раз самое главное. На это надо обращать внимание, потому что если не думать, «как это поется», можно досочиняться до того, что у тебя будет по пять согласных на стыке слов!

-- Если говорить о содержании, то в «Лице на песке» (Face In The Sand) оно довольно загадочно...

-- Эта песня о современной пропаганде. О том, что вот мы такие все умные, такие практичные, а на самом деле то, что мы создаем, и то, что нам кажется вечным, исчезает без следа. Понимаете, когда я ее сочинял, там начиналась вся эта история с войной в Ираке... В общем я думал о том, что все исчезает, что бы человек ни создал, -- от сфинкса до пирамид, от Британской империи до империи США. «Лицо на песке» -- это след, это метафора всего того «долговечного», что человек оставляет на земле.

-- И многие ваши песни несут скрытый смысл!

-- Да, я вообще-то не люблю откровенностей в лирике, мне нравятся спрятанные смыслы, загадки. Хотя бы потому, что «загадочные» темы и мотивы просто дольше остаются в голове у слушателей.

-- Вы довольно энергичный и требовательный человек, у которого масса занятий вне группы...

-- Например, я вожу самолет. Также веду передачу на радио. Я действительно из тех людей, что не могут усидеть на одном месте и пяти минут. Мне нужно все время переключаться -- я не могу круглые сутки быть «вокалистом всемирно известной группы», который даже завтрак ест с мыслью (пародируя рафинированное произношение дикторов британского радио): «Я -- вокалист всемирно известной рок-группы, и я ем свой завтрак, как подобает вокалисту всемирно известной рок-группы». Когда мы с парнями из «Мейден» ездим в турне, я не думаю, что «надо же -- я езжу по миру с Iron Maiden!» Я об этом думаю только вечером, перед выходом на сцену: «Я -- фронтмен такого знаменитого коллектива, поэтому сегодня вечером я должен петь ну очень хорошо, лучше всех!»

-- Новый альбом получился более агрессивным -- таким изначально было ваше намерение?

Стив Харрис (бас): -- Вообще-то у нас не было никакого специального намерения. Предыдущий альбом был явно в духе «прогрессивного рока» 70-х, и это просто зависело от самих песен, от того, как они написаны, какова их природа. Соответственно, новые песни у нас чуть другие, более разнообразные, что ли... Получается то, что получается, -- мы, например, не можем сесть и сказать друг другу: «Парни, давайте сочиним балладу, а то мы медленных вещей уже лет двадцать не писали!» Одну песню написал даже наш барабанщик Нико Макбрейн, чего он вообще никогда не делал. Годами человек отлынивал, а тут стал учиться играть на бас-гитаре, ну и сочинил свою New Frontier в процессе обучения. И мы все были приятно удивлены!

-- Стив, ваша лирика в основном о «пороге смерти» -- как в Hallowed Be Thy Name («Да святится имя твое») или Heaven Can Wait («Небеса подождут»)...

-- Я думаю, это заботит людей -- будет что-нибудь после смерти или не будет. Кто-то об этом думает больше, кто-то меньше. Ну, может быть, я -- тот, кто размышляет на эти темы больше всех! (смеется) Кто-то верит в загробную жизнь, кто-то нет, а некоторые и верят, и боятся! Людей пугает не столько ответ на вопрос «а что там?», их пугает неизвестность. Ну или интригует их, если хотите.