Новый сезон Большого театра начался с двух демонстраций, «оперной» и «балетной». 4 сентября масса молодых людей без опознавательных знаков начала раздавать листовки перед театром. В них анонимные авторы выступали против постановки в Большом оперы Леонида Десятникова на либретто Владимира Сорокина (премьера предположительно будет через год). Их не устраивал собственно Сорокин («он изощренно глумится над Ахматовой, Пастернаком и другими классиками в своих текстах»). Занятно, что на защиту поэтов (в ней заведомо не нуждающихся -- где Ахматова, а где Сорокин?) выступили люди именно того типа, что в определенные времена этих поэтов душили. Просто поэты умерли, теперь можно попытаться выглядеть «хранителями основ» за их счет. Сезон, естественно, открыли, не обращая внимания на демонстрантов. И оперу теперь конечно же выпустят (в контракте с авторами театр оговорил свое право не ставить творимое по его заказу произведение, если оно театру не глянется, но, видимо, придется «хранить лицо»).

Балетная демонстрация состоялась на следующий день. Заявлено сборище было как выступление поклонников Анастасии Волочковой. Дело в том, что в афише «Лебединого озера» стояло в этот день ее имя. Но она не танцевала.

В конце июня постоянный партнер танцовщицы Евгений Иванченко уволился из театра по собственному желанию. Желание было сильным и горячим -- Иванченко, которого несколько лет назад пригласили из Мариинки специально для работы с Волочковой (все столичные премьеры отказались с ней танцевать -- девушка не желала доводить себя до стандартной балетной изможденности, и партнеры не в шутку рисковали здоровьем, пытаясь ее поднять), получил-таки травму именно в дуэте с ней. 3 июля на личном гала-концерте танцовщицы в Доме музыки его уже не было. (Журналистам Волочкова рассказывает, что какие-то ее недоброжелатели заперли Иванченко в этот день в ЦКБ, а он рвался на концерт. Ау, прокуратура, это же дело о захвате заложника!) Так вот, о том, что партнера у Волочковой больше нет, два месяца знала вся балетная Москва. Анастасия же в день спектакля, приехав на радио «Эхо Москвы», сообщила, что театр известил ее об отсутствии партнера -- и, соответственно, о том, что в главной роли выступит другая балерина, -- за 12 часов до спектакля. (В 7 утра? Изверги.)

Замечательна главная мысль Волочковой: есть танцовщики, которые хотят с ней работать, но им запрещает администрация. (Предшествующую спектаклю репетиционную неделю Волочкова попеременно то упрашивала премьеров выйти с ней на сцену, то требовала от начальства их заставить. Некоторые испугались и взяли больничный.) Еще танцовщица протестовала против предложенного ей контракта: не до конца сезона, как у всех артистов, а до 31 декабря. Пресс-служба театра откомментировала это просто: раз у артистки нет партнера, работать она не может. С 1 января приступает к работе новый худрук Большого балета Алексей Ратманский -- ему и решать, что делать дальше.

Комментарий, конечно, небесспорный. Во-первых: если она работать не может, зачем вообще подписывать контракт? А во-вторых, что это за манера сбрасывать на нового человека накопленный тобой на рабочем месте балласт? Волочкову пригласил в Большой театр Владимир Васильев -- когда балерины шарахались от его страшненькой редакции «Лебединого озера». Потом все же театр сумел от нее избавиться. (Волочкова отправилась в Англию, и там случился скандал в семье почтенного миллионера Энтони Кермана, обладающего влиянием в English National Ballet. Дело подкатилось к разводу. Анастасия станцевала в ENB злобную старуху фею Карабосс.) Но Большому театру нужно было восстановить более-менее пристойное «Лебединое» -- и решили воскресить редакцию Юрия Григоровича. Как назло, хореограф в числе требований к театру выставил обязательное возвращение Волочковой. Так вот: договаривались с Григоровичем директор театра Анатолий Иксанов и худрук балета Борис Акимов. Им следовало бы со своими кадрами и разобраться.

А в вечер «Лебединого» Анастасия постояла у служебного входа Большого. (Она утверждает, что администрация не дала ей даже входного билета; начальство говорит, что, как всегда, дали 20 билетов для поклонников, читай -- для клаки.) Вокруг потоптались несколько молодых людей с бумажками «Волочкова forever». Юноши попробовали бумажки приклеить к столбам -- их быстро погнала охрана. Волочкова прошла в первый ряд партера и смотрела весь вечер, как легко, тонко и нежно танцует Одетту-Одиллию Анна Антоничева. Слушала, как восторженно кричит зал. А потом ушла домой.