Общение Минска с Москвой в последнее время приобрело немного странный характер. Чтобы объясниться с Путиным по поводу объединения валют, Лукашенко едет в глубинку и сообщает своему народу мысли, пришедшие ему на сей счет. Мысли довольно просты: ну не хочет г-н Лукашенко вводить единый рубль на условиях Москвы. Потом главный белорус возвращается в Минск, где его обычно ждет послание из Кремля. Он со всем соглашается, а потом опять едет в глубинку.

Вот и вчера г-н Лукашенко отправился в Давид-Городок, где и попросил у России гарантий того, что, подписав договор о единой валюте, Белоруссия не останется «без денег, без зарплаты и без пенсий». «Где гарантии, что мы это будем иметь?» -- задал белорусский батька риторический вопрос и, не найдя ответа, решил: «Вот когда россияне представят мне эти гарантии, тогда я скажу: давайте будем заключать договор».

Помимо гарантий зарплат и пенсий теперь он хочет от России «равных цен и условий для предприятий, открытых рынков». Именно эти договоренности, считает Лукашенко, не выполнила Россия. А поэтому он может иметь полное моральное право отказываться и от своих обещаний.

Способность Лукашенко говорить, а затем брать слова назад, никого уже не удивляет. Все годы своего президентства он вполне удачно спекулировал на идее объединения с Россией. Но одно дело вести эти разговоры с Ельциным, с которым можно было поговорить по душам, рассказать о проблемах, посетовать на трудности. Другое дело общаться с Путиным, который почему-то требует обещания выполнять. Эксцессы за три года общения Лукашенко с Путиным, конечно, случались. В пику соседу Лукашенко то поддерживал Зюганова, то критиковал идею объединения в союзное государство, то выступал против единой валюты. Но тогда критика была допустима, ведь возможность объединения была прописана лишь как долгосрочная перспектива, и жертвовать ничем не приходилось. Зато беря свои слова обратно и соглашаясь с соседом на объединение валют, Лукашенко обещая ничего не терял. За обещания ему реструктурировали долги, продавали задешево газ, позволяли заниматься реэкспортом. Пока соглашение не подписано на бумаге -- все обратимо.

Теперь же, когда вслед за обещаниями от него стали требовать наконец поставить подпись, то оказалось, что соскочить с поезда он уже не сможет. А возможность расторжения соглашения его очень беспокоит. Вдруг упадут цены на нефть и российскому бюджету придется туго -- не посчастливится и Белоруссии, а значит, и самому батьке, который мгновенно потеряет популярность в своей стране. Между тем условия расторжения договора очень серьезные. Разбираться тогда придется не только с российским правительством и возвращать ему кредит, но и с «Газпромом» (так как по соглашению его придется допустить подешевле к трубе) и с нефтяниками, которые ждут не дождутся, когда им отдадут Мозорский НПЗ. «Разводить» российских олигархов, договариваясь с одними и получив от них деньги, находить более выгодных партнеров, уже не получится (в свое время так вышло с «Балтикой», вложившейся в завод «Криница», которой потом не дали купить контрольный пакет, а продали его австрийцам).

Но, конечно, не разборок с обиженными олигархами боится белорусский президент. Гораздо больше тревожит его другая проблема. Ведь объединившись рублем, объединяться с Россией придется и политически.

Терзаемый буквально гамлетовскими сомнениями, Лукашенко, конечно, еще поторгуется, прежде чем подписать соглашение. Не исключено, что кое-что удастся ему выторговать. В любом случае от принятия российского рубля ему уже никуда не деться. Но вот будет ли он выполнять условия договора после подписания или же станет ездить по стране и сообщать жителям всякие разные мысли -- это большой вопрос.