Москва обрела новый концертный зал. Он именуется Залом церковных соборов Храма Христа Спасителя, находится в ведении светских властей и имеет свой собственный вход со стороны набережной. В нем более тысячи мест, бархатные кресла, правительственные портьеры, натяжные потолки, сцена в виде алтаря, зимний сад и мраморные мозаики. Эдакая смесь станции метро, Кремлевского Дворца съездов и телестудии, где удобно размещается целый тэвэцешный батальон. Не хватает только одного -- нормальной акустики. Но без этого небольшого компонента данное пространство никак не может быть названо концертным залом, причем претендующим на место преемника Большого зала Консерватории, который после ближайшего Конкурса Чайковского грозятся закрыть на ремонт.

Музыку в новом зале, увы, приходится слушать через динамики. Некоторым участникам первого в жизни зала концерта, который прошел в честь Дня города Москвы, это было, впрочем, на руку. Скажем, необычайно выпукло прозвучал голос Ирины Архиповой, исполнившей «Да исправится молитва моя» Павла Чеснокова. Сносно выглядел детский хор Виктора Попова -- может быть, потому, что его высокое качество сложно чем-либо испортить. Но трудно себе представить что-либо более кошмарное и больное для ушей, чем пропущенный через динамики звук симфонического оркестра (в данном случае это был БСО имени Чайковского под управлением Владимира Федосеева) и рояля (в данном случае -- Николай Петров). Отдельно стоит заметить, что в зале с такой акустикой вовсе не обязательно выключать сотовые телефоны: их все равно слышно только ближайшим соседям, а стулья на сцене можно запросто передвигать в такт гладким речам неизменного и обстоятельного Святослава Бэлзы.

Столь же обстоятельна была и вся логично впаянная в новую концертную площадку программа праздничного вечера -- прилично недолгого, рассчитанного на светскую и духовную номенклатуру, вольно рассевшуюся в пустоватом зале. Бэлза говорил о благолепии, народные артисты СССР и Герои Соцтруда распевали молитвы, Иосиф Кобзон сменял в алтарных дверях солиста ГАБТа Владимира Маторина и юный Ринат Фардинов, будто ангел былых времен, пел про то, что «родина слышит». Нет, это не реставрация и даже не ретро. Это такой вечный, тяжеловатый, претендующий на качество и высокие нравственные идеалы государственный стиль, бережно хранящийся в отдельно взятом государстве под названием Москва. Его стилеобразующий компонент -- эклектика, его характерная особенность -- умение безболезненно приспособить новое к старому, его беда -- неуважение к чужим традициям, его обычай -- реальность подменять эрзацем, а живой звук загонять в динамики.