Виктор Кривулин был одной из ключевых и героических фигур питерского поэтического авангарда. Невозможно представить его поэзию и судьбу вне ауры приневской столицы. Хотя родился будущий поэт в Ворошиловградской области в 1944 году, все главные события его жизни связаны с градом Петра. Здесь он в шестнадцать лет был представлен Ахматовой и услышал ее благословение. Здесь, в легендарном литературном объединении, руководимом Глебом Семеновым, он нашел друзей и единомышленников. Здесь, на филологическом факультете ЛГУ занимался поэзией Иннокентия Анненского. Здесь обрел известность, поначалу -- в узких, а затем все ширящихся кругах. Здесь создавал «школу конкретной лирики» и демонстративно -- в 1966 году -- заявлял о выходе из комсомола. Отсюда шли в самиздат и тамиздат его стихи, напряженные, нервные и неизгладимо питерские: с 1975 года Кривулин печатался в «Гранях», с 1980-го -- в максимовском «Континенте», в 1981 году в Париже был издан его первый сборник -- «Стихи». Здесь за приверженность свободе и творчеству приходилось расплачиваться -- «андеграундным» существованием, невозможностью быть расслышанным в отечестве, крупными неприятностями, на которые были всегда щедры ленинградские чекисты.

На родине Кривулин впервые напечатался в 1985 году. Новые времена принесли ему возможность широко печататься и статус почитаемого мэтра. В последние годы Кривулин довольно активно занимался общественно-политической деятельностью, печатал яркие (и обычно -- резкие) критические и публицистические статьи. Главным делом его оставалась поэзия. Неотделимая от любви к свободе, преданности культуре, духовной жажды.

Смерть поэта заставляет вспомнить его уже давние строки: Я и шапку сниму - бесполезно куда собираться,/ ведь повсюду магнитные бури и протуберанцы,/ и динамик хрипит, и тоскует трудящийся Бах,/ потому что детей у него, что в Одессе бродячих собак - / и грудных, и усатых, и всяко, и конных, и пеших.../ И поэтому я окажусь, вероятно, повешен.