Казахстан не стал «объясняться» с Россией по поводу данного им обещания присоединиться к нефтепроводу Баку--Джейхан. Потому что, оказывается, Россия и не требовала таких объяснений. В этом состоит главный итог закончившегося вчера визита спецпредставителя президента Путина по Каспию Виктора Калюжного в Астану.

Cкандал в российско-казахстанских отношениях начал разгораться после появившихся на прошлой неделе в российских информагентствах сообщений о том, что г-н Калюжный резко негативно оценил подписание 1 марта в Астане представителями Азербайджана, Грузии, Турции, Казахстана и США «меморандума о взаимопонимании» по вопросам строительства Баку--Джейхан и якобы потребовал от имени России объяснений у Казахстана. Вчера в интервью газете «Время новостей» Виктор Калюжный категорически отверг приписываемые ему заявления: «Я никому ничего не подобного не говорил». Более того, выслушав в Астане казахстанских собеседников, среди коих за исключением президента Назарбаева были почти все представители руководства страны, российский спецпредставитель пришел к выводу: главным резоном Астаны, обещавшей к 2004--2005 году переправлять до 10 млн тонн своей ранней нефти с месторождения Кашаган в Баку и далее в Джейхан, была «экономическая целесообразность». «Думаю, что в таком случае это правильное решение, -- сказал нашей газете г-н Калюжный: Для России тоже самое важное -- экономика, и поэтому она не будет тормозом для любой компании, для которой нефтепроводы окажутся выгодными». А затем Виктор Калюжный сделал заявление, которое иначе как политическим не назовешь: «Россия ни от кого не требует никаких объяснений, поскольку у России нет на это никаких прав».

Однако обсуждением скандальной истории трубы Баку--Джейхан переговоры в Астане не ограничились. У хозяев были свои поводы понервничать, но уже по поводу документов, подписанных в Москве. Российско-иранская декларация по Каспию, в которой Москва и Тегеран жестко определили, что «они не признают никаких границ на море до усовершенствования правового режима моря», вызвала серьезную тревогу в столице Казахстана. Там эту формулировку расценили чуть ли не как мину, призванную подорвать российско-казахстанское соглашение о разделе северного шельфа Каспия, подписанное в 1998 году Ельциным и Назарбаевым.

Г-ну Калюжному пришлось успокаивать ближайших каспийских партнеров России -- мол, никакой измены «общему делу» нет, ведь Москва и Астана поделили лишь дно в целях «недропользования», и то соглашение не касалось раздела поверхности моря, так что пока оно остается в общем пользовании всех пяти прибрежных государств. В том же духе представителю президента России пришлось снимать обеспокоенность хозяев относительно еще одного «негативного консенсуса», достигнутого Москвой и Тегераном. Как известно, в совместном заявлении написано весьма жестко о «неприятии прокладки по морю любых транскаспийских нефте- и газопроводов, являющихся опасными в экологическом отношении». Но ведь и тут нет ничего нового, уверял собеседников московский гость, мы всегда выступали с таких позиций.

Тем не менее справедливости ради заметим: в Астане, как и в других прикаспийских столицах, с достаточным основанием могут расценить российско-иранские договоренности по Каспию как некий «сговор» двух столиц, бывших еще десять лет назад единовластными хозяевами на море. Кто знает, может быть, подобная угроза Москвы и Тегерана наложить вето на любые решения, принимаемые теми, кто играет на Каспии «на новеньких», ускорят и всеобщий консенсус среди всех игроков в регионе.