«Октябрь» (№6) открывается сочинением Светланы Чураевой «Последний апостол. Повесть о необычайных приключениях апостола Павла». Автора, участницу Второго форума молодых писателей, восторженно рекомендует не кто-нибудь, а сам Владимир Маканин. «Удивителен и герой этой повести, апостол. Евангельская проблематика плодотворна, если писатель талантлив. Леонид Андреев... Бунин... Булгаков... И это лишь сразу вспоминающиеся русские авторы. А сколько еще иноязычных!» Да уж, достаточно. Новый Завет ныне сочинение общедоступное. Как и «Мифы народов мира». (У Чураевой будущий апостол на пути в Дамаск не только видит и слышит Христа, но и встречается с компанией скандинавских божеств. Потом еще Агасфер появится.) Как и унылые кощунственно-рационалистические трактовки евангельских событий. (У Чураевой Иисус -- незаконнорожденный. Свеженькое соображение.) Как и вялые поиски скрытого смысла Благой Вести. Разумеется, Чураева переиначивает Деяния апостолов. «А палаточник Савл, он же Павел, человек, увидевший воскресшего Бога, ушел пешком в Тарс. И оставался там четырнадцать лет, шил палатки и беседовал с людьми». Наверно, ей кажется, что так лучше. И, как следует из предисловия Маканина, не ей одной. «Проза Светланы Чураевой -- внешне легкая, но одновременно тонкая, выверенная в каждом слове -- оптимальная проза для читателей наших дней». С классиками спорить не положено: сказал «оптимальная» -- значит оптимальная. Жаль, что прочие журнальные публикации такими авторитетными комментариями не сопровождены.

Хотя публикация «романа-мартиролога» Юрия Арабова «Биг-бит» («Знамя», №7) еще не завершена, общий контур этого затянутого не то ностальгического, не то изживающего ностальгию этюда вполне ясен. История отечественной биломании (юный герой открывает запредельный мир ливерпульской музыки -- слушает, кайфует, имитирует, рассвобождается) перемежается эпизодами из жизни Джона, Пола и прочей легендарной компании. Политика, ирония и советский быт по вкусу. Сцену беседы Брежнева с Андроповым (развитие любимого мотива «маразм крепчал») читать как-то неловко. Потому что не смешно. Не говоря о том, что не ново. Собственно мемуарные фрагменты несколько живее. Но мне интереснее читать просто воспоминания -- будь то третья часть «Записок пожилого человека» Лазаря Лазарева (их начало печаталось «Знаменем» в 1997 и 2001 годах) или короткий эссеистический триптих Елены Холмогоровой «Мы все учились понемногу...»

Завершена публикация переписки Лидии Чуковской и Давида Самойлова. Процитирую последнее (10 февраля 1990 г.) письмо поэта: «Трудно радоваться, что «нас призвали всеблагие, как собеседников на пир». Тем более что на пиру водку продают по талонам, а закусывать почти нечем. Да, выпало нам жить при последнем акте исторической драмы. Боюсь, что не только героям, но и статистам достанется. Шекспир разработал все три варианта финала трагедии -- погибают положительные герои, наказано злодейство и -- все погибают, как в «Гамлете». Не явится ли к нам Фортинбрас? От всего этого не уйдешь, и события тянут из угла на форум. Даже в тихом Пярну меня постоянно тянут -- то статью написать, то выступить. Выбрали даже председателем одного из русских культурных обществ. На этом основании я сделал хоть одно культурное дело: организовал вечер памяти Пастернака в Таллине 23 февраля. А в Пярну пока заказал литургию местному попику. Вероятно, в церкви соберется вся тощая местная интеллигенция». На том пастернаковском вечере Самойлов и умер.

Несомненная удача «знаменской» книжки -- статья Николая Работнова «Постный модернизм». Так спокойно, твердо и без истерики говорить о культе «безумия» и прочих недугах «продвинутого» стихотворства могут теперь только люди, свободные от корпоративной повязки, -- не литераторы, сберегшие в душе подлинное чувство поэзии.

Поэзия представлена в журнале тремя подборками -- «Начальнику хора» Александра Леонтьева, «Ветер, смешанный с пылью» Михаила Синельникова и «Созвездие спящих детей» Светланы Кековой. Заключительное стихотворение Кековой привожу полностью.

Над изгибами рек, над вершинами гор/ над земной красотой несказанной/ виден ласковый свет,/ слышен ангельский хор -- /он звучит над Россией осанной./ -- Мы зимой ледяные алмазы граним/ и, когда зажигается Вега,/ опускаем на грудь среднерусских равнин/ вологодское кружево снега./ Здесь в России истерзанной так повелось -- / снег ложится на мертвые лица.../ Столько крови невинной уже пролилось,/ что слезам невозможно не литься./ Божий храм осквернен, дом родимый сожжен,/ Кровь Христова смешалась со снегом.../ Только Божьим смотрением мир окружен, -- / так вода ограничена брегом./ Пусть плетут кружевницы свои кружева,/ ангел жив над кремлевской стеною,/ он неслышно поет, что Россия жива,/ как земля под корой ледяною.

Другая подборка Кековой -- «Пленение инеем» -- помещена в «Новом мире» (№7). Там же -- «Непобедимый», цикл-плач Ольги Ермолаевой, посвященный памяти Юрия Беличенко. Не цитирую, потому что здесь отрывать одно стихотворение от другого невозможно.

С удовольствием рекомендую два рассказа Нины Горлановой и Вячеслава Букура -- «Золотая половина» и «Пока дождик без гвоздей». Рассказы, конечно, узнаваемые -- с той же фирменной терпкой сентиментальностью, с той же пощипывающей надеждой, с тем же предчувствием катастрофы, что напряженно ратоборствует с выстраданным оптимизмом. Но соавторы, и повторяясь, ухитряются сохранить свежесть -- слова, сюжета, характера, взгляда на мир.

Увы, не могу сказать подобного о «Кенигсберге» -- уже третьем за этот год романе Юрия Буйды («ое животное» печатался в «Октябре», «Город палачей» -- в «Знамени»). Вполне адекватную характеристику нынешней прозе Буйды дает сам писатель -- на первой же странице своего фантасмагорическо-детективного, любовно-философского, лирико-документального (и еще много какого) творения. «Бичи шумели и пили пиво с «мальком», разливая водку в кружки, и на спор выжимали из опорожненной бутылки последние капли. Чемпионом был огромный молчаливый парень по прозвищу Неуловимый Джо с вытатуированным на лбу пауком: он выжимал из пустой бутылки ровно тридцать три капли».

Конечно, это не только про Буйду после «Ермо» и «Прусской невесты». Это про слишком многих. И не только прозаиков.

Лучшая вещь месяца -- первая часть романа Валерия Исхакова «Жизнь ни о чем» в «Дружбе народов» (№7). С нетерпением (и не без тревоги) жду развязки. Здесь же интересны фрагменты книги Валентины Чемберджи «О Рихтере его словами» (комментарии излишни) и помещенные под рубрикой «Нация и мир» «Сербские притчи» Ксении Голубович -- чрезвычайно навороченные, но местами и впрямь неожиданные и острые «путевые впечатления» сочинительницы, родившейся и выросшей в России и побывавшей на своей исторической родине.