Имя Бенни Картера сейчас известно только любителям джаза, и то не всем. А между тем, не будь на свете Дюка Эллингтона, его место определенно занял бы Беннет Лестер Картер, он же просто Бенни. Бенни дружил с трубачом, придумавшим оркестру Эллингтона характерный «звук джунглей», и даже научился играть в точности так же, оставаясь при этом очень хорошим кларнетистом, которого одобрил сдержанный на похвалу «король свинга» Бенни Гудмен. Мало кто из любителей джаза знает, что многие аранжировки для гудменовского оркестра 30-х годов, приписываемые Флетчеру Хендерсону, на самом деле принадлежали Бенни Картеру. А со своим оркестром он записал «Симфонию в стиле «рифф» -- трехминутную музыкальную поэму, под которой охотно подписался бы главный композитор джаза Дюк Эллингтон.

После экономического кризиса конца 20-х -- начала 30-х годов Картер, так же как Армстронг и Эллингтон, на время укрылся в Европе. Буквально сойдя с парохода в Старом Cвете, он получил приглашение стать аранжировщиком танцевального оркестра BBC. Сочинил для солистки этого оркестра хит When Lights are Low и первый в истории «Джазовый вальс». И между прочим, успел войти в историю европейского джаза, записавшись на пластинки с первым значительным джазменом-европейцем -- бельгийским цыганом Джанго Рейнхардтом.

В начале 40-х Картер вернулся за океан и упорно продолжал собирать большие оркестры, хотя мода на них явно шла на спад. Когда маэстро спросили, зачем он это делает, Картер ответил: «Ах, этот сладкий запах провала!»

При этом он брал к себе на работу молодых негритянских новаторов, создателей первого стиля современного джаза -- би-бопа. И даже освоил этот авангардный по тем временам стиль не хуже самого Диззи Гиллеспи. Вообще, Картер был, кажется, единственным в истории джазменом, который одинаково хорошо играл на двух, казалось бы, взаимоисключающих инструментах -- на трубе и на саксофоне.

На вид неприступный трудоголик, Картер был общительным, остроумным, а когда надо, и язвительным собеседником.

«Однажды в Сент-Луисе мы играли на танцах, и я заметил одну парочку, которая танцевала, глядя только на оркестр. Потом эта парочка прямо в танце приблизилась к сцене, и дамочка, не останавливаясь, спросила меня: «Скажите, а ваш пианист, он черный или белый?». Ну, я и ответил: «Не знаю, я никогда его об этом не спрашивал».

Когда джаз стал выходить из моды, Картер прекрасно устроился в Голливуде и на TV. Это он написал музыку к «Снегам Килиманджаро» по Хемингуэю (и его даже можно увидеть в кадре с Грегори Пеком) и долгое время сопровождал своей игрой телепрограмму знаменитого комика Боба Хоупа. Как это нередко бывает, если джазмен уж живет долго, то форму он сохраняет.

Когда Бенни Картеру было уже за девяносто, ему понадобилось обновить водительские права. Он сразу же прошел проверку зрения. «Вы что, не носите очки?» -- спросил его удивленный автоинспектор. «Обязательно ношу, -- ответил девяностолетний музыкант, -- но только когда читаю».

В музыке у него был абсолютный слух. Музыкант в принципе может его и не иметь, но умение безошибочно и на слух определять верный тон помогает руководителям музыкальных коллективов работать гораздо быстрее, эффективнее и конструктивнее. Если, конечно, они от природы наделены еще и всем тем, чем был одарен Бенни Картер.