Первое, с чего в конце 80-х разбогатевшие люди начали обустраивать свою жизнь, было жилье. Квартиры покупались, а затем ремонтировались. Самой крутой тогда считалась квартира в доме из «желтого кирпича». Так, собственно, появилось то, что сегодня называется элитным жильем. Оставалось решить лишь одну проблему: сколько бы ни стоила квартира и ее ремонт, как бы ни старался нанятый дизайнер угодить заказчику, мешал контекст. Можно заменить деревянную раму на стеклопакет, но из окна все равно будет открываться вид на помойку с копошащимися бомжами. Можно установить в подъезде железную дверь с суперсовременным кодовым замком, но на лестнице все равно будет нагажено. Можно поставить золотой унитаз, но чинить подтекающий бачок все равно будет пьяный дядя Коля из родного РЭУ.

В начале 90-х появилось элитное жилье другого рода. Рекламные объявления описывали его преимущества примерно так: огороженный и охраняемый двор с детской и спортивной площадками, подземный гараж с мойкой, зона досуга (сауна, солярий, бильярдная), французские лифты, венецианская штукатурка и колонны из каррарского мрамора. Одна реклама обещала, что даже сантехники будут ходить в ливреях. Такие квартиры до кризиса стоили от 2 тыс. долл. за кв. м., иногда цена доходила и до пяти. Теперь цены поменьше, но ненамного.

Сегодня подобных комплексов в Москве десятки, если не сотни. Причем не только в центре, но и на окраинах, и за пределами МКАД, и вообще в любом, даже не очень привлекательном для элиты районе (вроде Тушина или Перова). Носят они рекламно-романтические названия -- «Новая звезда», «Алые паруса», «Солнечный берег», «Золотые ключи». Недавно элитные дома появились и в Петербурге. Причем в самом центре города.

Николай МОЛОК

Московский дом для спецпоселенцев

Еще пятнадцать лет назад мы твердо знали по курсу научного коммунизма -- в нашей стране нет страт (т.е. общественных групп), а есть общественные классы. Соответственно нет и стратификации в расселении трудящихся, т.е. компактного проживания по имущественному, профессиональному, образовательному принципу. Однако реальная история расселения гораздо интереснее.

Можно составить исторический маршрут от улицы Грановского до острова между Москвой-рекой и водоотводным каналом, где стоит огромный жилой комплекс, построенный в 1927--1931 годах для расселения ответственных товарищей -- «Жилой дом ЦИК и СНК СССР», попросту -- Дом на Набережной.

Замысел строительства комплекса с «культурно-бытовым обслуживанием» (клуб, кинотеатр, столовая, библиотека, спортивный зал, детский сад и т.д.) для «первых лиц», как это ни странно, вырос из проектов домов-коммун. Только он состоял не из крошечных жилых ячеек, а из 500 квартир для «посемейного расселения».

Чем кончился опыт компактного проживания «государственного» сословия, хорошо известно. Далеко не все жильцы этого дома опознаются по мемориальным доскам. О многих из них еще недавно можно было узнать только из Малой советской энциклопедии (1930--1931). Но знание страшной единой судьбы многих тамошних обитателей рождает сравнение с колумбарием. Проходя мимо, думаешь: а может, лучше без стратификации? Слишком удобно их было брать -- все в одном месте.

Дальше мы видим переселение нового трудового элемента с окраин города и окраин государства Российского сначала в элитные дома советского времени, а затем в новые отдельные жилые образования, однородные по составу проживающих, способных оплачивать уже знакомое по 20-м годам «культурно-бытовое обслуживание». Один из сравнительно новых объектов имеет название, подчеркивающее по крайней мере финансовую однородность въезжающих, -- «Золотые ключи». Башенки со светящимися в темноте фонариками вполне могут вызвать ассоциации с театральным задником из заключительной сцены «Золотого ключика».

Знакомство с интерьерами квартир (некоторые из них -- двухъярусные апартаменты площадью более 400 кв.м) позволяет выявить склонности подавляющего числа жильцов. Например, места общего пользования отделаны натуральным камнем, а некоторые из них, где стены инкрустированы мрамором, а полы выложены мозаиками, напоминают римские термы. Можно констатировать тягу к определенному стандарту дорогого респектабельного жилища. Примерно одна и та же мебель -- деревянные кухни с мраморными столешницами, псевдоренессансные шкафы и комоды в гостиных. Примерно одни и те же приемы декорации -- хай-тек смело смешивается с рокайльной лепниной, небольшие купола, венчающие огромные залы, декорируются лепными картушами. Характерно и ожидаемо -- отсутствие библиотек. Зато положительное явление -- это любовь к водному миру: встроенные аквариумы разных видов придают средиземноморский оттенок самым разным по назначению помещениям -- даже входным холлам.

Везде обнаруживается вмешательство индивидуальности хозяина. Невольно вспоминается архитектурная «сказка», примитивно объясняющая природу эклектики: «Господин купец, в каком стиле строить? -- А строй во всех, на все стили хватит». Мозаика каких-то впечатлений заказчика, мимолетно увиденное что-то, мечты голодного детства смело корректируют попытки архитектора создать нечто целостное. Очень дорогая, венецианского стекла люстра, нелепо смотрящаяся на огромной плоскости потолка, несомасштабная пространству гостиной, подозрительно напоминает пятирожковое убожество в районном универмаге 60-х годов. Видимо, жильцы всю прежнюю жизнь мечтали о чешском чуде и наконец-то досягнули его, но в венецианском варианте.

А ведь в дорогих дореволюционных домах один архитектор делал все: от фасада до дверной ручки и поручня на перилах. Пренебрежение принципами создания дорогого жилья, хотят его обитатели или нет, приводит к потере самого главного -- стильности. Ее нет, есть арифметическое сложение картинок из разных каталогов.

И все же образ у «Ключей» есть. Жилой комплекс, несмотря на шатры башенок, напоминает Дом на набережной. И не только из-за корпусов с внутренними дворами, но и благодаря самому главному элементу: огороженная территория «Ключей» включила в себя речку, берега которой получили настоящие набережные. Все пространство кажется перемещенным из центра Москвы. Кремль заменяет выстроенный рядом небольшой одноглавый храмик. Параллели на этом не кончаются: несмотря на общую жизнерадостность, все вместе напоминает современный кладбищенский комплекс с часовней для отпевания. И опять возникает вопрос, заданный у стен Дома на набережной: а может, лучше без компактного расселения?

Андрей МАРЬИН

Питерская коммунальная вилла

Петербургская Манежная площадь много меньше и тише московской, хотя тоже расположена в центре города -- в ста метрах от Невского проспекта. Именно поэтому она оказалась местом рождения амбициозных по питерским масштабам проектов -- здесь почти завершилось строительство жилого дома на 18 квартир площадью 4500 кв.м. «Вилла» вставлена между созданными Карло Росси фасадами Манежа и Служительских конюшен (инвесторы цинично объединились в ЗАО «Росси»). Земля, на которой прежде был туалет, скрытый от глаз общественности декоративной стенкой, принадлежит организации со скромным названием «Спецавтоматика», которая занимается проектированием пожарной сигнализации. Но на фасаде строящегося дома -- вызывающе-наглый анонс: «Самые дорогие квартиры в Петербурге».

К проекту, составленному Марком Рейнбергом, трудно предъявить претензии. Дом напоминает модернизированную виллу эпохи Возрождения. По высоте и деталям он почти соответствует градостроительной ситуации: гараж спрятан в цокольном этаже, на площадь выходит не слишком протяженный фасад, украшенный балюстрадой, портиком, открытыми лоджиями. Обилие пластических деталей искусно скрывает то, что в доме целых шесть этажей. Секрет в том, что пять этажей, квартиры в которых продаются по предельным для Петербурга ценам (более 2 тыс. долл. за кв.м), лишь пьедестал для огромной мастерской наверху (250 кв.м.). Из-за нее «виллу» будет венчать многометровая стеклянная призматическая крыша. Мастерская не продается. Это дает основание подозревать, что вся стройка и была затеяна ради храма творчества некого разбогатевшего Художника.

Хотя здание, может быть, и неплохо само по себе, опасна тенденция -- превращение исторического центра города в рай для «новых питерских». Дом на Манежке для 18 счастливчиков -- лишь один и не первый пример. Все началось с обустройства Малой Садовой улицы, которая и ведет к «вилле» на Манежке. Она была превращена в пешеходную, круглосуточно охраняемую и украшена дорогими елями в кадках, фонтаном, памятником кошке, фотографу и проч. Все это должно создавать иллюзию столь же благополучного, сколь и захолустного немецкого городка. Затем на средства Всемирного банка обустроили дворы этой же улицы, чтобы обоняние будущего жителя не шокировали запахи. Затем очередь дошла до площади, и только после этого начали строить элитный дом, который, как следует из анонса на стройке, -- подарок городу в честь его 300-летия. Последней точкой станет памятник Тургеневу -- классик отечественной литературы прикроет собой вход в коммунальную «виллу». Существуют планы дальнейшего расширения этого рая. Судя по всему, он займет район между Малой Конюшенной, также сделанной пешеходной и украшенной чудовищным памятником Гоголю, и Малой Садовой. Кроме новых домов, здесь будет пешеходный мост через Садовую и подземный маркет на Марсовом поле. «Здесь вы не будете испытывать неудобств от отсутствия горячей воды, перебоев с центральным отоплением или поломок лифтов. Вместо этого вся ваша энергия может использоваться на благо вас, вашей семьи и общества» (из рекламного проспекта). Оставив машину под домом, счастливый житель сможет нагулять аппетит, любуясь видами императорской столицы. Для такого жильца Петербург с его архитектурными ансамблями оказывается лишь дорогой рамой его собственного портрета.

Кстати, недавно питерское правительство разрешило возведение в этом же районе еще одного дома. Его построят в 30 метрах от главного фасада Михайловского замка.

Иван ЛУКИН, Санкт-Петербург