Декабрь 1918 года был переломным месяцем немецкой истории. После военного поражения кайзеровской армии и бегства императора Вильгельма страна стояла на грани коллапса. В Берлине -- ожесточенная борьба за власть, радикальные социалисты рвутся повторить успех российских большевиков и провозгласить советскую республику. После Всегерманского съезда советов, на котором верх берут умеренные социал-демократы во главе с Фридрихом Эбертом, радикалы идут ва-банк: 23 декабря в Берлине вспыхивает восстание матросов... В этот день в Гамбурге в интеллигентной семье Шмидтов родился сын Гельмут, будущий канцлер Германии и один из наиболее ярких лидеров европейских социал-демократов XX столетия. Биография Гельмута Шмидта -- это новейшая история страны от Веймарской конституции (принятой через полтора месяца после его рождения) до нынешней иракской коллизии и небывалого охлаждения отношений между Германией и США (в бытность канцлером Шмидт всегда уделял этим отношениям особое внимание). К мнению экс-канцлера, одного из наиболее уважаемых политических мыслителей современной Европы, и сегодня прислушиваются на всех континентах, он возглавляет Совет взаимодействия, который объединяет бывших глав государств и правительств всего мира. Теперь с тем, как Гельмут Шмидт видит перспективы мирового развития, познакомятся и в Москве -- по приглашению журнала «Россия в глобальной политике» бывший глава правительства Германии выступает здесь завтра с лекцией. Даже оппоненты Гельмута Шмидта, пятого по счету федерального канцлера Германии, называют его политиком, который своей предшествующей карьерой был лучше всех подготовлен к тому, чтобы занять кресло главы кабинета. На пути к немецкому властному олимпу он прошел через должности эксперта СДПГ по транспорту в бундестаге, сенатора по внутренним делам в Гамбурге, министра обороны, экономики, финансов. Сегодня его назвали бы мастером кризисного менеджмента -- ни до Шмидта, ни после федеральное правительство не возглавлял человек, который мог бы тягаться с ним в умении принимать и доводить до конца единственное правильное решение, которое необходимо в кризисной ситуации. А их в жизни канцлера хватало -- от катастрофического наводнения 1962 года в родном Гамбурге (Шмидт тогда практически взял на себя обязанности бургомистра) до политического терроризма 70-х, с которым Германия столкнулась намного раньше Америки. Любимое слово Шмидта -- это «ответственность». Сам он никогда не боялся брать ее на себя и требовал того же от других. Помимо крепкой административной хватки Шмидта отличает еще одно качество, присущее весьма небольшому числу политиков, -- способность предугадывать ход всеобщего развития, улавливать тенденции, которые определят историю на десятилетия. Так, Гельмут Шмидт стоял у истоков «большой восьмерки» (вначале она была «пятеркой»), Хельсинкского процесса и Европейского Союза.

«Разгневанное поколение» Шмидт, которому в этом году исполнится 85, принадлежит к числу немцев, которых принято относить к представителям «разгневанного поколения». У них, прошедших в немецком национал-социалистском государстве трудовую повинность, службу в вермахте и военный плен, из жизни был вычеркнут как минимум десяток лет -- порой самых важных. Выжившие в мясорубке второй мировой вне зависимости от того, каких взглядов они придерживались и в какой партии состояли, сплотились под лозунгом «Это не должно повториться!». Биография молодого Гельмута складывалась так же, как и у многих сотен тысяч его сверстников: «трудовой фронт», призыв в вермахт, Восточный фронт, Западный, британский плен. В августе 1945-го Шмидт оказался на свободе и почти сразу поступил на факультет экономики ГДЕ и четыре года спустя с блеском защитил диплом о послевоенных валютных реформах в бывших странах-союзницах -- Германии и Японии. Тогда же Шмидт увлекся политикой, что привело его к социал-демократам (а как могло быть иначе в «красном Гамбурге», колыбели немецкого рабочего движения). В 1947--1948 годах Шмидт возглавляет Германский социалистический союз студентов, а в 1953-м становится депутатом бундестага от социал-демократической оппозиции. Уже тогда немцы смогли убедиться в его редком таланте оратора. К концу 50-х Гельмут Шмидт известен как видный военный эксперт. Прослужив в армии семь лет, Шмидт очень внимательно относился к нуждам военных, чем заметно отличался от своих соратников социал-демократов, многие из которых были ярыми пацифистами. Но вот против чего ожесточенно боролся Шмидт, так это против ядерного вооружения бундесвера -- с подачи правящих консерваторов такая идея активно обсуждалась в Западной Германии в конце 50-х. Речь 1958 года, обращенная к лидеру баварского ХСС и тогдашнему министру обороны Францу Йозефу Штраусу, активному приверженцу ядерного оружия, вошла в историю -- Шмидт с жаром говорил, как в случае обзаведения собственной «бомбой» ФРГ превратится в мишень для советских ракет. Тогда на будущего канцлера обратили внимание и в Москве -- антивоенный пафос немецкого депутата понравился советским товарищам. В 1961 году Шмидт выпустил книгу «Оборона или удар возмездия?», в которой подверг резкой критике милитаристские и реваншистские устремления в тогдашней Западной Германии.

Игрок «команды мечты» К концу 60-х Шмидт становится главой парламентской фракции социал-демократов. А в 1969 году, после победы СДПГ на выборах и формирования первого в послевоенной истории Германии кабинета с участием социал-демократов во главе с Вилли Брандтом, была сформирована правительственная команда, имена «игроков» которой стали легендами: министром иностранных дел и вице-канцлером был назначен Вальтер Шеель, министром внутренних дел Ханс Дитрих Геншер, министром обороны Гельмут Шмидт. Именно в этом качестве он проявил себя зрелым европейским политиком, чей вклад в разрядку между Востоком и Западом был, несомненно, одним из решающих. Свои внешнеполитические и военные концепции новый западногерманский министр обороны изложил в работе «Стратегия равновесия». Политика разрядки может быть успешно реализована лишь при соблюдении военного паритета между Западной и Восточной Европой. Именно исходя из этого он предпринял реформу бундесвера для повышения эффективности и боеготовности немецкой армии. В 1972 году Гельмут Шмидт на некоторое время возвратился к изначальной профессии -- он стал министром экономики, а после победы социал-демократов и свободных демократов на очередных выборах занял во втором кабинете Вилли Брандта пост «суперминистра». Так в Германии называют министра финансов. Деятельность Брандта на восточном направлении -- нормализация отношений с Польшей, признание ГДР, сближение с Советским Союзом и подписание первого контракта на поставки советского газа -- создала принципиально новую ситуацию в Европе. Шмидт был правой рукой «отца новой восточной политики». По горькой иронии судьбы, отставку Брандта, который внес неоценимый вклад в примирение с коммунистическим блоком и ГДР, спровоцировали не ненавидевшие канцлера консерваторы, а восточногерманские спецслужбы. В 1974 году разгорелся невероятный скандал: выяснилось, что личный помощник Вилли Брандта Гюнтер Гийом вместе со своей женой много лет работал на восточногерманскую Штази. В Восточном Берлине, очевидно, так гордились этим достижением, что даже не стали скрывать его: после разоблачения Гийома коммунистическая Neues Deutschland признала справедливость обвинений в шпионаже, вбив тем самым последний гвоздь в политический гроб Брандта.

Человек года и десятилетия Сомнений в том, что кресло канцлера должен занять Гельмут Шмидт, не было ни у кого. Хозяйство, которое принял Шмидт, нередко сравнивают с тем, которое сегодня пытается реформировать социал-демократ Герхард Шредер. В своем первом правительственном заявлении канцлер Шмидт в качестве первостепенных и безотлагательных обозначил такие темы, как стабильность и полная занятость на фоне всемирного спада производства и кризиса, -- развитый мир тогда пытался оправиться от последствий жесточайшего нефтяного кризиса 1973 года, когда арабские производители объявили бойкот Западу за поддержку Израиля. Профессиональный экономист и жесткий администратор, Шмидт принял решительные меры по оздоровлению экономики, во многом предвосхитив программы Тэтчер и Рейгана. 1975 год занимает особое место в долгой политической карьере Гельмута Шмидта. Летом в Хельсинки он поставил свою подпись под Заключительным актом Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, а осенью в Рамбуйе принял участие в первой неформальной встрече глав промышленно развитых стран, прообраза нынешней «восьмерки». Оба этих события до сих пор оказывают влияние на политику, и совершенно права была газета The Financial Times, объявившая Гельмута Шмидта «Человеком года--1975». Хельсинкский акт, среди инициаторов которого были Шмидт и его близкий друг французский президент Валери Жискар д'Эстен, знаменовал собой не только подведение черты под проблемами, вызванными второй мировой (была зафиксирована незыблемость границ в Европе), но и ввел в политический обиход понятие «права человека». Советское руководство явно недооценило знаменитую «третью корзину» о правах и свободах граждан. Она способствовала не только развалу коммунистического блока (с 1975 года началось массированное давление Запада с требованием выполнять принятые гуманитарные обязательства), но и заложила основу сегодняшней идеологии «гуманитарной интервенции» и «войны во имя демократии». Конечно, едва ли Шмидт и прочие подписанты могли тогда представить себе нечто подобное косовской или иракской войне, однако объективно именно с 1975 года можно начать отсчет современной политики. Встреча в Рамбуйе также предопределила многое. Шмидт и Жискар д'Эстен были убеждены, что сотрудничество ведущих стран Запада по координации действий в экономике жизненно необходимо. Задолго до появления модного теперь понятия «глобализация» Гельмут Шмидт говорил о росте взаимозависимости всего мира и необходимости формирования органов всеобщего управления. У Шмидта был и свой резон стимулировать появление «пятерки» (первоначально -- США, Великобритания, Франция, Германия и Япония). Германия не входила в Совет Безопасности ООН и нуждалась в инструментах для реализации своего растущего экономического и политического влияния. Конструктивный дух и эффективность «большой пятерки/семерки» первого призыва часто ставят в пример сегодняшним лидерам этих стран.

Война с терроризмом по-немецки В выступлениях последних лет Гельмут Шмидт уделяет много внимания проблеме терроризма. Не только потому, что она является ключевой для всего мирового развития. Что такое политический терроризм, канцлер знает не понаслышке. Всплеск левого террора был зафиксирован в Германии с начала 70-х годов, все чаще давала о себе знать банда, ставшая позже известной под названием RAF -- «Фракция красной армии». Ее противостояние с властями и спецслужбами приобретало вооруженный характер, лозунг экстремистов гласил «Не спорь, а уничтожай». Всего за 70-е годы от рук террористов в Германии погиб 41 человек. Полномасштабный кризис разыгрался 5 сентября 1977 года, на второй год второго срока правительства Шмидта, когда немецкие «красноармейцы» похитили президента Объединения германских работодателей Ханса Мартина Шлайера. Они требовали освободить своего идейного вождя Андреаса Баадера и 11 единомышленников. Каждый должен был получить по 100 тысяч марок наличными и возможность свободного вылета из ФРГ. Канцлер Шмидт отказался идти на поводу у рафовцев «из государственных интересов». Вслед за этим -- новое испытание: 13 октября арабские террористы, с которыми у немецких леваков сложились давние связи, угоняют в Сомали самолет «Люфтганзы» с 82 пассажирами на борту, требуя освобождения членов RAF. Перед немецкими спецслужбами маячил призрак того кошмара, в который вылилась пятью годами ранее попытка освобождения израильских спортсменов, захваченных во время мюнхенской Олимпиады палестинскими террористами. Из-за, как считали израильские спецслужбы, непрофессиональных действий немцев были убиты 11 израильтян, четверо террористов и немецкий полицейский. Тем не менее 18 октября канцлер отдал приказ о штурме. В ходе блестяще спланированной и осуществленной акции спецподразделение федеральной погранохраны GSG-9 освобождает заложников в аэропорту Могадишо. Узнав об этом, Андреас Баадер и трое других заключенных покончили с собой. А на следующий день Ханса Мартина Шлайера нашли убитым в багажнике собственного автомобиля. Гельмут Шмидт взял на себя все полноту ответственности за смерть Шлайера, однако, несмотря на критику его жесткого подхода, считал свои действия единственно верными. Тогда же он сказал о том, что противостояние терроризму -- долгий процесс, и Шлайер может стать не последней жертвой. Спустя четверть века звучит это очень современно.

Русский газ В 1979 году Шмидт, один из активных приверженцев разрядки, неожиданно для многих однопартийцев поддерживает предложенное США довооружение НАТО. «Двойное решение» предусматривало установку в Западной Европе ракет среднего радиуса действия, если переговоры с СССР о разоружении потерпят провал. Как и всегда, канцлер видел дальше многих -- дряхлеющий Советский Союз готовился к последнему рывку, в Европе явно дули холодные ветры. Ход событий подтвердил точность такого анализа -- оккупация Афганистана, военное положение в Польше... Тем не менее «ястребом», для которого борьба с коммунизмом была самоцелью, Шмидт никогда не был, он всегда был прагматиком. Канцлер не одобрял шараханий президента США Джимми Картера, который то шел на крупные уступки СССР, то пытался резко, без консультаций с союзниками, завернуть гайки, как это было после ввода войск в Афганистан. В своих дневниках Картер, например, сетует, что Шмидт проявлял недостаточное рвение в организации бойкота московской Олимпиады 1980 года. С Рейганом личные отношения были лучше, но с ним у Шмидта возникли разногласия по крупной германо-советской сделке о закупках газа. В 1981 году, когда «холодная война» приближалась к своей кульминации, Белый Дом потребовал свернуть энергетическое сотрудничество с Москвой, начатое еще при Брандте. По поручению Шмидта министр экономики ФРГ Ламбсдорф отправился в США, чтобы убедить американцев: его страна не может оказаться в политической зависимости от Москвы из-за поставок. Под давлением Вашингтона был установлен лимит потребления Германией советского газа -- 16%, но сотрудничество продолжилось. 20 ноября 1981 года был подписан договор на срок до 2008 года. Иными словами, в основе нынешнего энергетического диалога России с Европой -- стойкость, проявленная канцлером Шмидтом 22 года назад. Как вспоминал тогдашний посол ФРГ в СССР Андреас Майер-Ландрут, эта сделка была очень важна для развития отношений Восток--Запад: «Германия впервые выступила не как «хвост» американцев, а как самостоятельный политический игрок». Надо отметить, что, занимая самостоятельную позицию, Шмидт никогда не забывал, что такое Америка для Европы, и трансатлантическое сотрудничество было неоспоримым приоритетом. И сегодня, осуждая Америку за односторонние действия, Шмидт никогда не переходит грань конструктивной критики. Нынешнему канцлеру Германии есть чему поучиться у своего предшественника и однопартийца.

Ответственность становится глобальной Жесткость главы правительства вызывала недовольство и у партнеров по коалиции, и в рядах собственной партии, а экономический кризис создавал неблагоприятные условия. Эра Шмидта-канцлера закончилась осенью 1982 года, когда либералы покинули кабинет и бундестаг проголосовал за недоверие Шмидту. Но эпоха Шмидта-политика продолжалась. Годом позже он стал соучредителем Совета взаимодействия, организации дуайенов мировой властной элиты. В 1986 году вместе с Жискар д'Эстеном основал комитет по созданию европейского валютного союза и европейского центрального банка -- Шмидт, как всегда, действовал на опережение, точно предугадывая направление развития. Главная забота Шмидта в начале XXI века -- это тема всей его жизни: ответственность. В эпоху глобализации ответственность каждого тоже становится глобальной, говорит экс-канцлер, последствия неверных шагов приобретают куда больший масштаб, чем раньше. В 1981 году, одном из самых тяжелых в политической карьере канцлера, он нашел время для двух удививших всех мероприятий: выступил с докладом на философском конгрессе, посвященном Иммануилу Канту, и съездил в Лондон, чтобы вместе с двумя профессиональными пианистами и филармоническим оркестром сыграть Концерт Моцарта для трех фортепиано. Человек, который умеет смотреть в будущее, знает точно: политика, даже самая ответственная, не вечна, а музыка и философия остаются навсегда. Полоса подготовлена при участии журнала «Россия в глобальной политике»