Состояние российской экономики выглядит двойственным. С одной стороны, произошедшие за последние годы перемены дают законный повод для гордости. С другой -- количество нерешенных проблем нарастает. При этом если в ближайшие годы не удастся добиться существенных изменений к лучшему, Россия рискует оказаться на задворках мировой экономики, потеряв к тому же и политический вес. Необходимость структурных реформ в экономике понимают все. Однако оценки того, как они должны происходить, что нужно делать в первую очередь, а что может подождать, весьма разнятся.

Рецепты российского правительства озвучены в программе социально-экономического развития страны на среднесрочную перспективу -- диверсификация экономики, импортозамещение и развитие «новой экономики». Какой ситуация видится со стороны и каковы возможные пути ее решения, обозревателю газеты «Время новостей» Вере СИТНИНОЙ рассказал главный экономист представительства Всемирного банка в России Кристоф РЮЛЬ.

-- Как вы оцениваете текущее экономическое положение в России?

-- Все согласны с тем, что макроэкономические показатели сейчас выглядят хорошо. Совокупный рост с 1999 г. составляет порядка 20%, уже несколько лет наблюдается профицит бюджета и, соответственно, профицит счета текущих операций, что позволяет стране оплачивать свой внешний долг. Инфляция находится под контролем. Если смотреть на макроэкономические показатели, все вроде бы хорошо.

Но в целом картина более неоднородна. С одной стороны, происходит все большая диверсификация, с другой -- растет и концентрация в экономике. Что касается концентрации, то зависимость от экспорта природных ресурсов за последние три года только возросла в силу более быстрого по сравнению с другими отраслями развития -- тех, что связаны с природными ресурсами. Также возросла роль крупных финансово-промышленных групп.

Одновременно происходит дальнейшее расслоение общества -- разрыв между самыми богатыми и бедными в стране увеличивается. Причем рост расслоения наблюдается не только среди населения, но и по регионам -- богатые регионы стали еще богаче, а бедные беднее. На этом фоне сохраняются и структурные проблемы в экономике. Начиная с распределения населения по территории страны и заканчивая структурой промышленности, где доминируют в основном старые предприятия, оставшиеся с советских времен. Система государственного управления еще недостаточно реформирована для того, чтобы справиться с управлением страной в этот сложный период. Законы пишутся в Москве, а что с ними происходит, когда их начинают реализовывать в регионах, это совсем другая история.

-- Тем не менее перед страной стоят серьезные задачи по ускорению экономического роста. Президент России Владимир Путин заявил о необходимости удвоения ВВП к 2010 г.

-- Я не думаю, что это реалистично. Для достижения этой цели необходимо, чтобы рост ВВП ежегодно составлял не менее 10%. Полезно высоко ставить планку, но я не уверен, что эта цель достижима. Более того, зависимость между мерами по увеличению темпов роста и собственно ростом экономики может оказаться более сложной, чем кажется. Структурные реформы, если их провести сейчас, в долгосрочной перспективе приведут к более быстрому росту экономики, но в краткосрочной перспективе могут даже замедлить темпы роста. С другой стороны, факторы, которые сейчас могут привести к взлету ВВП, например резкий скачок цен на нефть, впоследствии могут оказаться не столь благоприятными.

Мне кажется, те части президентского послания, которые касаются структурных изменений, в госсекторе, образовании и здравоохранении, гораздо более важны, чем конкретная цифра.

-- Что же, на ваш взгляд, надо делать, чтобы добиться устойчивого роста, не зависящего от благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры?

-- Ответ однозначен: необходимо продолжать проведение структурных реформ. Могу привести в пример вашего соседа -- Казахстан, где в течение нескольких лет рост не менее 10%, а иногда более. Но этого удалось достичь после ряда реформ, проведенных 5--8 лет назад. Россия же аналогичные реформы еще не завершила.

Одних заявлений «хотим, чтобы рост был», без акцента на продолжении структурных реформ, явно недостаточно.

-- Но ведь многое уже делается, проводится, например, налоговая реформа.

-- Налоговая реформа практически осуществлена, и это большой шаг вперед. Но есть реформа, которая, если она не будет проведена в ближайшее время, может погубить существующую экономическую систему -- это реформа банковского сектора. С этим тесно связана и пенсионная реформа. Но в долгосрочной перспективе, возможно, самая важная область, нуждающаяся в реформировании, -- это государственный сектор. Причем как в части госуправления, так и в области огромных государственных монополий, таких как МПС, «Газпром» и Сбербанк. В этой области я почти не вижу изменений.

-- Вы не назвали реформу РАО «ЕЭС».

-- Реформа РАО «ЕЭС» имеет хотя бы один положительный аспект. Ожесточенные дискуссии ведутся уже достаточно долго, однако суть споров за это время кардинально изменилась. Два года назад в основном говорили о том, что реформа в принципе невозможна, сейчас же спорят о способах ее проведения. Точно такие же дискуссии нужны и по «Газпрому», и по Сбербанку. Если же в обществе не ведется открытая дискуссия о путях проведения реформ, то умы подавлены страхом за будущее. А страх самый плохой советчик, который только можно придумать.

-- Нужны ли России иные реформы, например реформа банковского сектора?

-- Давайте зададимся вопросом, зачем вообще нужна реформа банковского сектора. Если посмотреть сейчас на ситуацию в банковском секторе и сравнить с тем, что было два-три года назад, то все выглядит гораздо лучше. Объемы кредитов частному сектору растут и составляют сейчас около 20% ВВП. При этом увеличивается объем денег, приходящих в страну. Все это приводит к изменениям в финансовом секторе, которые многими недооцениваются. Экономическая и политическая стабильность последних трех лет привела к тому, что российские деньги начинают возвращаться из-за границы, причем объемы все возрастают. Однако речь идет не о прямых иностранных инвестициях в производство -- со времени кризиса они даже уменьшились, если не считать отдельные крупные сделки, вроде BP-ТНК, -- а о резком росте объемов финансовых инвестиций, направленных на покупку облигаций или выдачу кредитов. Их общий объем достиг примерно 5% ВВП, что очень много. В основном эти деньги идут из офшорных зон типа Нидерландских Антильских островов или Кипра. То есть вполне ясно, что реально это инвестиции не иностранные, а российские.

Отток капитала из страны также резко сократился, с 20 до менее 10 млрд долл. В прошлом году, впервые в новейшей истории, количество денег, пришедших в страну, превысило количество ушедших. С одной стороны, это хорошая новость, потому что российские деньги возвращаются домой благодаря стабильности в стране. Но опасность в том, что Россия может пасть жертвой собственного успеха. Деньги, пришедшие в страну, сталкиваются с банковской системой, которая абсолютно не готова работать в новых условиях. Она не способна поглотить эти деньги. Всем известно, что в российской банковской системе преобладают несколько крупных государственных банков, подконтрольных Центральному банку, и на другом конце спектра огромное количество мелких, по сути являющихся не банками, а финансовыми отделами крупных компаний. Получается, что огромное количество банков занимается лишь выдачей кредитов своим учредителям. Эффективного банковского надзора на сегодняшний момент нет, международные стандарты финансовой отчетности еще не введены.

Сейчас особой проблемы нет, потому что банковская система настолько мала, что если она завтра полностью испарится, то особенных потрясений в экономике не произойдет. Риск заключается в том, что, по самым осторожным оценкам, за последние десять лет из России было вывезено около 250 млрд долл. ВВП в прошлом году составил порядка 340 млрд. В настоящее время приток денег в страну составляет около 5% ВВП, но он может резко увеличиться, возможно даже до 10--15% в год. И это происходит в стране, которая и без того принимает огромные валютные поступления, поскольку является сырьевым экспортером. Если ситуация в стране не изменится к худшему, то этот поток может превратиться в настоящую лавину. И эта лавина ударится в совершенно неадекватную банковскую систему.

В принципе можно ничего не делать. Тогда на какое-то время Россию ожидает бум, кредиты частному сектору увеличатся в несколько раз. Но в отсутствие нормального банковского контроля все большую долю будут составлять безвозвратные кредиты, выданные ненадежным заемщикам. Поймите меня правильно, я не говорю, что это происходит сейчас или будет происходить завтра. Я говорю о том, что такой риск существует.

-- Так что же делать?

-- На мой взгляд, нужно ускоренно делать то, что Центробанк уже пытается осуществить. Вместо введения административных ограничений для заемщиков надо повысить качество самой банковской системы, качество банковского надзора, системы регулирования, не оттягивать введение МСФО, настаивать на введении такой системы гарантирования вкладов, которая предусматривает очень высокие требования к ее участникам. Также надо сделать то, что сделали все страны Восточной Европы: приступить к ликвидации учреждений, которые на самом деле не занимаются нормальной для банка работой, а служат финансовыми отделами ФПГ, обеспечивая внутренний переток денег.

Здесь есть аспект, который меня очень беспокоит. В секторе естественных монополий все боятся реформ, опасаясь, что только тронь -- и все развалится. В банковском секторе ситуация обратная. Почти никто не торопится с реформами, потому что на поверхности все вроде хорошо. Но надо повнимательнее присмотреться к источникам такого благодушия.

-- Вы выступаете за скорейшее принятие закона о гарантировании вкладов?

-- Да, но не ценой его ухудшения. Ни для кого не секрет, что есть два крупнейших банка, один государственный и один частный, которые пытаются заблокировать принятие этого закона. Мне кажется, что проблема не только в сроках принятия закона, а в том, что условия должны быть достаточно жесткими. Участие в системе гарантирования вкладов должно стать своеобразным знаком качества, в противном случае вся система окажется бессмысленной.

-- Однако повышение доверия вкладчиков к банковской системе еще больше увеличит приток денег?

-- Если слишком много банков будет включено в систему, то это значительно увеличивает риски. Если что-то пойдет не так, то кто за это будет расплачиваться? Остается только один, кто платит всегда, -- налогоплательщик. Но если критерии будут достаточно жесткими, то будут достигнуты сразу две цели. Во-первых, это поможет созданию конкурентной среды. Сейчас фактически лишь у одного банка есть государственные гарантии. Во-вторых, это поможет оздоровить и укрепить саму банковскую систему, потому что неэффективные банки, которые не смогут стать членами этой системы, потеряют клиентуру. Количество банков уменьшится, но сама система станет сильнее. Само количество российских банков, а их около 1300, говорит о том, что настоящей конкуренции в стране нет.

-- Будет ли достаточно для оздоровления банковской системы введения МСФО и системы гарантирования вкладов?

-- Нет, этого недостаточно. Нужно создать настоящий межбанковский рынок. Я бы даже сказал, что нужно отступить на шаг назад и создавать вторичный рынок для государственных ценных бумаг. Сейчас государство выпускает большое количество облигаций, но зачастую их скупают и продают в основном сами же государственные банки. С другой стороны, существует рынок частных облигаций, но существует он изолированно от рынка бумаг государственных. В отсутствие графика сроков платежей затруднен выпуск долгосрочных облигаций. Если бы эта проблема была решена за счет институциональных улучшений, то это позволило бы и саму систему оздоровить, и Центробанку проводить более эффективную кредитно-денежную политику. По традиции у них имеется лишь только одно средство влияния на ситуацию -- покупка или продажа долларов. Этого совершенно недостаточно, чтобы достичь всех целей кредитно-денежной политики. Сейчас ЦБ внедряет систему сделок РЕПО, что мы оцениваем позитивно. Но ему необходимо большее количество различных финансовых инструментов. Единого межбанковского рынка нет. Коммерческим банкам необходим межбанковский рынок для того, чтобы был обеспечен равный доступ к вкладам. Необходим справедливый банковский надзор, равные условия в отношении гарантирования вкладов. Но все это сделать практически невозможно до тех пор, пока главный орган банковского надзора продолжает владеть банками, за которыми должен надзирать. Таким образом, работы впереди очень много. И сделать все это невероятно трудно, так как в этой сфере завязаны огромные деньги групп влияния.

-- Сможет ли наша банковская система пережить кризис, подобный 98 г.?

-- Сейчас угрозы такого кризиса нет. Хотя сейчас банковская система, как я уже говорил, крайне мала, она растет очень быстрыми темпами. Не только из-за высоких цен на нефть, но и за счет возвращающихся денег. С качественной точки зрения банковская система плоха. То есть все проблемы, которые в принципе могут быть в банковской системе, например кредитование аффилированных лиц, несоответствие балансов по срокам и валютам, -- все в ней есть. Просто проблемы очень маленькие, как и сама банковская система.

-- Промедление с реформами осложняет ситуацию не только внутри страны, но и за ее пределами. Например, при переговорах о вступлении во Всемирную торговую организацию. Каковы, на ваш взгляд, шансы России присоединиться к ВТО в ближайшее время?

-- Если смотреть на вещи реально, то ожидать вступления ни в этом, ни в следующем году не следует. И тут чрезмерный оптимизм не нужен. Хочу напомнить, что Китаю, например, понадобилось более десяти лет для того, чтобы стать членом этой международной организации. Некоторая сумятица в умах происходит из-за двух недоразумений. Во-первых, обычно присоединение к какому-либо международному клубу означает, что вы знакомитесь с четко обозначенным сводом правил и затем принимаете решение соглашаться или нет. Такая процедура, например, в Евросозе или у нас во Всемирном банке. Но в ВТО вы должны вести двусторонние переговоры со всеми странами -- членами организации. При этом одних интересует страховая отрасль, других -- автомобилестроение и так далее. Все нужно решать на двусторонней основе, и все это выливается в длительный процесс. Возможно, Россия пока еще не наработала достаточно опыта для ведения таких переговоров.

Второе недоразумение -- распространенная в России надежда на возможность принятия политического решения. Часто приходится слышать, что если США или ЕС захотят, то нас тут же примут в ВТО, даже если ничего в стране не изменится. Но даже самая крупная страна в ВТО имеет крайне ограниченные возможности для того, чтобы заставить остальных членов организации принять то или иное решение.