Окончание. Начало на стр. 1 -- Что вы думаете о «возможной ядерной программе Ирана»? -- Мы считаем, что никаких доказательств существования такой программы нет. Я подчеркиваю, пока МАГАТЭ не выявлено никаких нарушений Ираном ДНЯО. Но есть определенные вопросы чисто технические. Их мы обсуждаем не по указке американцев, а потому, что это нас самих волнует. Ведь это происходит близ наших границ, и мы заинтересованы в том, чтобы договор строго соблюдался. Поскольку есть вопросы, то кое-кто, типа Болтона, утверждает, что Иран нарушает ДНЯО, что надо его изолировать и т.д и т.п. Значит, нужны какие-то дополнительные меры, чтобы прояснить ситуацию. 16 июня будет созван Совет управляющих МАГАТЭ. Он созывается регулярно, это не какая-то «чрезвычайная сходка». Но там будет поставлен и этот вопрос. МАГАТЭ уже в течение ряда месяцев на основании проводимых инспекций и информации, поступающей от различных стран, в том числе от США, готовит доклад. Там будет сделан вывод, соблюдает ли Иран все обязательства по договору. Гадать, каким будет этот вывод, трудно: может, расплывчатый, может, ясный. Мы доверяем МАГАТЭ и будем прислушиваться к его выводам. Агентство и лично гендиректор Аль-Барадеи себя проявили хорошо и независимо, в том числе по иракскому вопросу. -- В чем суть второго протокола -- с МАГАТЭ? -- Он пока подписан только с 30 странами. Смысл его в том, что инспекции МАГАТЭ могут распространяться не только на заявленные ядерные объекты, но и на любой объект, на котором, по информации агентства, могут содержаться ядерные материалы. Даже если такой объект не заявлен страной. Это как бы дополнительная прозрачность. В условиях, когда ведется пропагандистская кампания, оказывается политическое давление, когда вводятся совершенно несостоятельные санкции, в том числе и против наших предприятий, лучше для всех, и для Ирана тоже, подписать протокол, продемонстрировав открытость и добрую волю. В принятой в среду саммитом в Эвиане Декларации о нераспространении говорится, что «восьмерка» призывает Иран без задержек и условий подписать дополнительный протокол. Это полностью соответствует и нашей позиции. -- Георгий Энверович, «наезд» Болтона стал неожиданностью для вас? -- Поскольку мы с Болтоном, как профессионалы, все время ведем переговоры по этим вопросам, мне не хотелось бы вступать с ним в публичную полемику. Г-н Болтон нередко бывает Москве. С ним встречаются все, с кем он хочет встретиться, включая руководителей Минатома, «Росбоеприпасов», других агентств. Он может получить экспертный ответ на любые свои озабоченности. Поэтому мы считаем, что не очень ответственно с его стороны делать такие заявления, не имея никаких доказательств и, главное, не задав нам никаких вопросов на этот счет. А я с ним виделся в Эвиане два дня назад. Мы работали, экспертно готовили материалы для руководства в связи с Декларацией о нераспространении. Как раз в Эвиане превалировал дух сотрудничества. Прежде всего благодаря и договоренностям между президентами России и США в Санкт-Петербурге. -- Откуда же сей ветер перемен? -- Честно говоря, мы просто в недоумении. Можно гадать, для чего это нужно. Может быть, это часть общего политического давления. Я же вам рассказал, что у нас разные курсы именно в отношении Ирана, а не в отношении возможных ядерных программ. Американцы выступают за изоляцию Ирана, а мы -- за сотрудничество с ним, разумеется, в рамках международных договоренностей. Но совсем непонятно, зачем после таких серьезных договоренностей в Петербурге и Эвиане потребовалось вот такое безосновательное высказывание. Поэтому мы выражаем озабоченность. Если же есть какие-то серьезные вопросы, не в плане пропаганды, а выяснения истины, то у нас есть экспертные каналы, в которых и сам г-н Болтон регулярно участвует. -- Что требуется для урегулирования этой «странной ситуации»? -- Ничего не требуется. Потому что никакой «странной ситуации» нет. Странность существует только в том, как это освещается в прессе. На самом деле и американцы, и мы, и иранцы прекрасно сознаем, о чем идет речь.