Оценить нюансы «знаковой изобильности» галантного осьмнадцатого столетия можно на новой выставке Исторического музея «Четыре чувства. Праздник в Петербурге XVIII века». Экспозиция посвящена юбилейному Петербургу, в котором родилась культура нового светского праздника. На первых порах эта культура была переполнена доставшейся в наследство от Средних веков эмблематикой. Тайный смысл имело все: от положения веера в руке до родинки-мушки на щечке. Как говорил в начале XX века барон Николай Врангель, а вслед за ним повторяет куратор нынешней выставки, сотрудник Исторического музея Ольга Струкова: «В жизни и искусстве нет мелочей, а только подробности».

Четыре чувства. Четыре части света. Четыре темперамента. Четыре стихии. Четыре времени года... Все эти понятия в сознании просвещенных людей хитроумно вплетались в квадрифоль ассоциаций, аллегорий, аллюзий, символов. Парфюмеры, повара, музыканты, ювелиры, художники, портные, садоводы, фейерверкмейстеры шлифовали и гранили чувства, оттачивали восприятие до умопомрачительной изощренности. К слову сказать, от всех этих застолий, где внутри быка запекался теленок, а внутри теленка -- овца, от всех этих машкерадов, где на песке, изображавшем Черное море, разыгрывались эпизоды Турецких войн, а над сахарными дворцами крутились огненные вензеля Екатерины, от всех этих пудрениц, табакерок, от урыльника с нарисованным на дне «живым» глазом, от саней с кукольными арлекинами на козлах, от фонтанов, вольеров, боскетов, прудов рецепторы раздражались настолько, что... увы и ах... оголились нервы. И именно с XVIII века «вошли в моду» психические припадки, расстройства и болезни. Мрак вытесненных в подсознание комплексов и фобий начал сгущаться над беспечно пирующей карнавальной толпой. И сейчас, когда мы рассматриваем человеческий профиль, сложенный барочным художником из певчих птиц (аллегория воздуха), из языков пламени (аллегория огня), из морских рыб и гадов (аллегория воды), из плодов и корней (аллегория земли), помимо наслаждений гурмана испытываем безотчетный психопатический ужас. Где ты, здоровая жизнерадостность Гаргантюа? И след простыл. Впрочем, выставка в Историческом музее вполне простодушна, и главная ее цель -- притвориться забавной кунсткамерой, собранием затейливых и изящных безделок (от табакерок до расписных обманок), привезенных из московских и петербургских музеев.

Куда более сложен и богат по смыслу второй юбилейный проект Москвы в честь Петербурга -- русско-итальянский номер журнала «Пинакотека», главный редактор которого, Наталья Сиповская, писала, кстати сказать, одну из вступительных статей к каталогу выставки «Четыре чувства». В лучших традициях новый журнал это прекрасно сделанная и отменно проиллюстрированная антология русско-итальянских связей на протяжении всей российской истории, от XII до XX века. Состав авторов -- звездный: и Алленов, и Барабанов, и Поспелов, и Баталов, и профессора из Петербурга, Рима, Берлина, Милана. И опять вышел вовсе не журнал, а раритет библиофила. Почему русско-итальянский номер посвящен Петербургу? На этот вопрос ответила в преамбуле Сиповская: «Петербург не стал четвертым Римом, ибо ему «не бывать». Но мы не можем не ощутить итальянскость этой Северной Венеции, каменного града суомских болот -- самого рукотворного и самого призрачного».