Древняя дразнилка «два еврея -- три мнения» еще никогда не отражала столь точно реального положения вещей, как в сегодняшнем Израиле. Смута в умах вызвана последними политическими событиями. Тут и решение правительства согласиться с планом мирного урегулирования «Дорожная карта». Тут и регулярные встречи Ариэля Шарона с премьер-министром Палестинской автономии Абу-Мазено. Добавим еще прекращение блокады палестинских территорий плюс предстоящий саммит с участием США, Израиля, палестинцев и арабских стран.

В обществе высказываются столь противоречивые суждения по поводу происходящего, что крайне трудно выделить преобладающую точку зрения. Но можно обозначить по меньшей мере три основных течения.

«Мне кажется, что Шарон движется в правильном направлении, -- говорит Орит С., студентка Тель-Авивского университета. -- Очень обрадовало то, что из его уст прозвучало наконец слово «оккупация», которого стыдились все его предшественники на посту премьер-министра. Нельзя держать под вооруженным контролем другой народ -- это разлагает наше собственное национальное сознание. Вместе со мной учатся студенты-арабы. Они спрашивают меня: «Тебе понравилось бы, если бы посредине твоего квартала возникло палестинское поселение или армейский пост, если бы тебе приходилось идти в магазин в обход за десяток километров, если бы солдаты или вооруженные охранники не пропускали бы машины скорой помощи и так далее?» Мне нечего им возразить -- это действительно ненормально. Надеюсь, что эвакуация поселений и последующее разделение наконец позволят двум народам жить в мире».

Эти надежды категорически не разделяет Авигдор Либерман -- министр транспорта, лидер блока «Национальное единство», один из тех, кто голосовал на заседании правительства против «Дорожной карты». «Что означает на практике этот термин -- «эвакуация поселений»? -- говорит г-н Либерман в беседе с корреспондентом газеты «Время новостей». -- Ведь речь идет о живых людях -- о четверти миллиона жителей Иудеи и Самарии, которые в одночасье превратятся в беженцев. Там родилось и выросло целое поколение. Возможно, лучшее поколение в истории страны. Эти люди служат в элитных боевых частях, принимают на себя первый удар палестинского террора, эти люди олицетворяют собой новый Израиль, новое еврейство, готовое сражаться за свою страну и свой народ. Это соль земли нашей. И надо понимать, что именно по ним будет нанесен удар. Во имя чего? Где гарантии того, что палестинская сторона выполнит хотя бы десятую долю своих обязательств?»

«Я говорил в своем вчерашнем заявлении: мы имеем дело не с датчанами и не с голландцами, а с ООП и ХАМАС, -- продолжает Либерман. -- За последние десять лет Израиль подписал с палестинцами целый ряд соглашений. Они не только не выполнили ни одного пункта обязательств -- они даже не пытались их выполнять. Моя точка зрения однозначна: риск, на который мы идем, не просто чрезмерен -- он губителен, он ставит под сомнение само будущее Государства Израиль».

Но есть и третья точка зрения. «Надеюсь, что Шарон все-таки понимает, что делает, -- говорит политолог Александр Павлоцкий. -- Надеюсь, что и я это понимаю. Давление на Израиль со стороны США и Европы сейчас огромно. Американцы и европейцы не знают арабов, они не поняли их даже после 11 сентября. Сегодня они искренне считают, что все дело лишь в объеме уступок: уступите побольше -- и сразу наступит вожделенный мир. Конечно, это не так, не будет никакого мира, а будут новые теракты. Чем больше мы будем уступать, тем больше будет терактов. Посмотрите же, скажет тогда Шарон, мы выполнили все ваши требования, пошли на все уступки, и что получили в ответ? В этом случае никто уже не сможет упрекнуть его в жесткости или несговорчивости. Этот тактический ход, как и любой маневр такого уровня, может стоить нам новых человеческих жертв, но они неизмеримы с теми жертвами, которые принесет Израилю реальное следование американским и европейским рецептам».

«А если это не тактический ход? -- спросил ваш корреспондент у г-на Павлоцкого. -- А если это искреннее движение, если это новый курс Израиля?» «Тогда это просто безумие», -- отвечает он.

Споры о степени искренности Шарона и его кабинета сейчас занимают первое место на страницах израильских газет, в теле- и радиоэфире. Приводимые оценки так или иначе сводятся к трем высказанным выше точкам зрения.

Шарон прав в своем стремлении к миру. Или Шарон допускает роковую ошибку. Возможно также, Шарон задумал и осуществляет рискованный, но единственно возможный в сложившейся ситуации политический маневр. Все это лишь предположения. Истина известна лишь самому Ариэлю Шарону и узкому кругу его приближенных.