Всем взял новый «Идиот» из десяти серий - хотя и рекламу ему сделали не шуточную, и денег на съемки не пожалели (не «Бригада», конечно, там серия стоила около 300 тысяч долларов, а тут только 200), но и он в ответ не подкачал, поднял рейтинг РТР на неожиданную высоту. Что особенно приятно каналу, если учесть, что по ОРТ как раз в девять часов начинается программа «Время», часть зрителей которой явно предпочли наблюдать за историей слабоумного князя. Так что первый удачный опыт по-настоящему имиджевого проекта, то есть такого, который придает вес каналу: мол, серьезные люди, не только за бабки рубятся, но и о духовном здоровье нации думают, -- оказался удачным. И рекламой фильм не обидели, вполне солидные ее пакеты прерывали зрелище не один раз за сеанс, так что не в убытке. Теперь можно и какие-нибудь «Главные роли» крутить, моральный капитал заработан. Странно только то, что столь амбициозный проект сделан на неважном техническом уровне. Режиссер задумал снять фильм в монохромной гамме, однако вышло так, что половина сцен утопает в темноте, а в других лица героев то неожиданно синеют, то их заливает желтым светом, да и неряшливость деталей раздражает, особенно на фоне нарочитой сдержанности изображения.

Уже шутили над тем, что вслед за «Бандитским Петербургом» Владимир Бортко взялся за Петербург Достоевского. То есть появилась надежда, что надоевших всем братков с их убогой лексикой и воровок с тремя извилинами сменят герои, изъясняющиеся развернутыми фразами, со сложными характерами, похожие на живых людей. Хотя темы из русской истории и культуры уже давно в числе приоритетных для телевидения -- на их сугубой значимости строятся авторские передачи Леонида Парфенова, Евгения Киселева и даже Марии Шаховой. Несмотря на разгул попсы (а возможно, и благодаря ему), престиж «настоящей культуры» в обществе сегодня довольно велик. Вопрос только в том, как, сохранив престижность, обеспечить популярность. Парфенов забавляет, Киселев, напротив, важничает. Но они имеют дело с документальным материалом. Бортко был первым, кто вступил на это поле с хрупкой ношей русской классики, и за ним непременно появятся последователи.

За проектом Бортко наблюдали с той же пристальностью, что и за князем Мышкиным на приеме в доме Епанчиных: срежется или нет. Не срезался -- обошел все опасные места, широко руками не размахивал и обществу чрезвычайно понравился. Другое дело, что необычности, или смелости, или непосредственности в его работе оказалось мало, он, как хороший ученик, последовал за указкой учителя. Может, это и наилучший результат, однако же замечание генеральши Епанчиной про то, что всех бы выгнала, а его оставила, сделанное ею после конфуза Мышкина, к фильму Бортко никак не отнесешь.

Бортко будто прочитал роман Достоевского по ролям (сценарий, причем очень удачно сохранивший почти все линии романа, писал он сам), лишь сокращая и почти не смея интерпретировать, что скорее хорошо для телевидения, с его огромной и разномастной аудиторией.

И, как ни странно, эта бережность оказалась главным содержанием сериала, если попытаться определить смысл его послания публике. Кто такой князь? На чем, кроме женского самолюбия, строятся отношения Аглаи и Настасьи Филипповны? Не так уж и важны эти существенные для любого постановщика вопросы ни для автора, ни для зрителей. Сам факт спокойного прочтения Достоевского уже все вроде бы и оправдывает. И потому не важно, что в последней серии нет явной кульминации, а есть лишь констатация событий, поданных нарочито сдержанно, в темноте и тишине. Все, что могло бы отвлечь или развлечь зрителя, убрано. И лишь одна сцена сочинена Бортко, финал -- визит Епанчиной к князю в Швейцарию и его как бы понимающая улыбка в ответ на ее слова. В этом финале есть намек на интерпретацию, на личное отношение режиссера к рассказанной истории, на понимание того, кто и что важнее всего в ней. Но, впрочем, режиссер ни на чем не настаивает: приобщились зрители к классике, и на том спасибо. Как в музей сходили, посетили выставку вечных ценностей -- и не надо их актуализировать, руками трогать, иначе недолго и почтительность потерять.