За 85 лет, прошедших с момента возвращения столицы в Москву, невская метрополия истосковалась по событиям столичного масштаба. «Город мирового значения» -- под такой восторженной шапкой вышли в минувшую субботу «Санкт-Петербургские ведомости». Это не преувеличение: на двое суток в Северную Пальмиру переместился политический олимп планеты. Значение того факта, что на 300-летие прибыли более 40 лидеров стран -- главных партнеров России, переоценить невозможно.

Юбилей Санкт-Петербурга стал личным триумфом Владимира Путина -- и как гражданина (именно его стараниями малая родина переживает звездный час), и как президента. Глава государства постарался выжать из праздника максимум политической выгоды. Это было особенно заметно на саммите Россия--ЕС, ключевом мероприятии программы. Лидеры Старого Света приехали на берега Невы по собственной инициативе (Путин подчеркнул это, поблагодарив автора идеи -- премьера Люксембурга Жан-Клода Юнкера), чтобы отдать должное городу, символизирующему европейскую сущность нашей страны. В этих условиях гостям было неудобно вступать в полемику с хозяином, упрекавшим ЕС в строительстве новой «шенгенской стены» и нежелании признать россиян полноправными европейцами. Итоговый документ содержит призыв к созданию «единой Европы для всех европейцев» и намерение изучить возможности для введения в долгосрочной перспективе безвизового режима между Россией и Европейским Союзом.

Это заявка на принципиально новые отношения. Но тут заканчивается праздник и начинаются суровые будни. Россия продолжает надеяться на прорыв. Не случайно президент, приветствуя создание постоянного Совета по партнерству Россия--ЕС, призвал уже к ноябрю подготовить программу ускоренного решения зависших проблем, прогресса по которым нет уже давно. К их числу Владимир Путин отнес режим торговли ядерными материалами, антидемпинговые меры и квотные ограничения, взаимный доступ на рынки, необоснованное субсидирование экспорта, отсрочку в переговорах по вступлению в ВТО.

Беда в том, что эти проблемы составляют саму суть глубинных разногласий между Москвой и Брюсселем, и их невозможно разрешить путем политико-бюрократической эквилибристики, как в случае с Калининградом. Все перечисленные темы -- это прямое столкновение крупных экономических интересов России и Евросоюза. Главная задача Еврокомиссии -- защита европейских потребителей и продвижение интересов европейских производителей, и рамки компромисса узки. Для России же выполнение большинства требований ЕС означает кардинальное изменение ситуации в стране, отчасти невозможное из-за инерции и неэффективности, а отчасти просто опасное (например, резкое повышение внутренних цен на энергоносители, чего давно добивается Еврокомиссия).

Планку, установленную в Санкт-Петербурге, взять невозможно. Чем масштабнее задачи -- удвоение поставок российских энергоносителей в Европу, единое экономическое пространство, безвизовый режим, -- тем разительнее контраст между целями и результатами. Чем громче фанфары в Санкт-Петербурге, тем сложнее будут объяснения на осеннем саммите в Риме. Тогда выяснится, что «инвентаризация» нерешенных проблем не продвинула к их решению, а проект Общего европейского экономического пространства, который должен быть готов к октябрю, завяз в сотнях неразрешимых коллизий.

На встречах в верхах звучат красивые декларации, а в каждодневных отношениях нарастает взаимное разочарование, переходящее в раздражение. Владимир Путин говорит, что «механизмы сотрудничества во многом отстали от жизни, так как были сформированы на заре нашего взаимодействия». Европейцы возражают: «Вы не выполняете даже базовое Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, подписанное в 1994 году, о каких новых формах сотрудничества можно говорить?»

На этом фоне отношения с США радуют простотой и ясностью. Лидеры посмотрели в глаза друг другу, и взаимопонимание восстановлено. В отличие от недавней встречи с Тони Блэром в Москве, где Путин иронизировал по поводу иракской «победы», в Стрельне президенты в унисон говорили о сотрудничестве. Отвечая на вопрос журналиста о доказательствах наличия в Ираке оружия массового поражения, Джордж Буш вскользь упомянул о некоей найденной лаборатории. Российский президент, опять же в отличие от московской встречи, тему продолжать не стал -- это уже не главное.

Доброжелательный настрой ожидают, однако, серьезные испытания. Буш повторил в Санкт-Петербурге, что Вашингтон продолжает считать Иран угрозой, Москва это мнение не разделяет, а подозревает, что за давлением на Тегеран скрывается недобросовестная конкуренция против наших компаний. В недалеком будущем Россия может снова, как и в случае с Ираком, оказаться перед жестким выбором: присоединиться к натиску США на очередную страну «оси зла» или опять уйти в оппозицию «другу Джорджу».

В великолепном праздничном Санкт-Петербурге отношения России с ведущими странами Запада обрели поистине блистательную форму. Такую, что содержание этих отношений едва ли сможет ей соответствовать.