Сняв в России несколько документальных и телевизионных короткометражек («Иммигранты», «Одно безнаказанное преступление»), московский режиссер Арик Каплун вновь вернулся в Израиль, где он когда-то закончил режиссерский факультет, и дебютировал с фильмом «Соло для тубы». Первая полнометражная игровая картина Каплуна «Друзья Яны», снятая в Израиле в 1999 году, сразу же перевела его из разряда «подающих надежды молодых режиссеров» в разряд признанных мастеров. Фильм получил главный приз на международном кинофестивале в Карловых Варах, призы израильской Киноакадемии по 10 номинациям, золотую медаль Международного кинофестиваля в Хьюстоне.

Действие этой комедийной мелодрамы разворачивается в среде российских иммигрантов, оказавшихся в Земле Обетованной как раз во время войны в Персидском заливе. Брошенная так и не освоившимся в новых реалиях мужем, беременная Яна (Эвелин Каплун -- жена режиссера) избавляется от нежеланного теперь ребенка и под сирены воздушной тревоги ищет утешения в объятиях соседа по квартире Эли (Нир Леви) -- местного героя-любовника, ни на минуту не расстающегося с видеокамерой. В это время в соседней квартире другое семейство ведет бесконечные истерические споры относительно того, насколько этично выставлять старого деда-паралитика, ветерана второй мировой войны, в инвалидном кресле на улицу для сбора подаяния. Пока не выясняется, что зловредная и нетерпимая к иммигрантам хозяйка Роза, сдающая Яне квартиру, когда-то была любовницей старичка и до сих пор самоотверженно его любит. Именно эта «любовная» линия в основном отвечает ожиданиям тех зрителей, которые рассчитывали встретить в картине «добрый еврейский юмор». Так, выслушивая радостное кудахтанье Розы: «Я никогда, никогда тебя не забывала», паралитик вдруг открывает рот и впервые за много лет произносит членораздельную фразу: «Не забывала, не забывала, а глазки всем строила!».

Выдержанный в духе рязановского кино 80-х, стиль картины не кажется пресным или архаичным -- в канву сюжета весьма органично включены некоторые эстетские вкрапления. Так, еврейский юноша Эли своей потребностью абсолютно все снимать на камеру напоминает героев Вендерса. А любовные ласки в противогазах во время бомбежки и навязчивый образ инвалидной коляски, выкатывающейся на проезжую часть или под обрыв, настраивает на тревожный лад. В итоге коляска падает-таки на землю, однако вместо того, чтобы разбиться, паралитик встает и делает несколько неуверенных шагов. Это финал, но он вовсе не вызывает ощущения приторности: и улыбается старичок как-то уж слишком счастливо, и идет почему-то не к ожидающим его изумленным родственникам, а в противоположную сторону.

Успех этой мелодрамы, аккуратно обходящей острые националистические и политические углы, вполне объясним. Расчет режиссера и сценариста безупречен: фильм способен вызвать любую положительную реакцию, от сентиментального восторга до легкого умиления, а может не вызвать никакой, однако в силу своей обезоруживающей беззлобности он застрахован от критики или раздражения. Именно этот фильм в своем интервью газете «Время новостей» привел в пример Отар Иоселиани, говоря, что те немногие «не хулиганские» картины, которые делают сейчас российские режиссеры, появляются, к сожалению, только за границей.