Нет, эпиграфа вы от меня не дождетесь. Я, конечно, библиотеку прошерстил (Монтень, Жванецкий, Ли Бо, Фукидид, Ортега-и-Гасет, устав клуба юных барабанщиков), варианты подобрал, конкурс провел (чать не в Канне и не на «Евровидении»), а потом решил: обойдетесь. Эпиграфов этих и без моего (который, натурально, лучше всех) -- четыре чертовы дюжины. По количеству глав. И даже больше. Потому как перед каждой чертовой дюжиной (частью) светится специальная сентенция. Она же максима и афоризм. Это ж сколько всего? Сочтите на досуге. Я думаю, ради эпиграфов дело заварилось -- все образованность показать хотят, а на сборники «В мире мудрых мыслей» плохой спрос. Вот и схитрили -- присобачили ко всякой цитате по головоломной (во всех смыслах, включая прямой) истории, а для пущей конспирации объединили байки сквозным сюжетом. Который я пересказывать не буду. Во-первых, для формирования напряженной атмосферы. А во-вторых, потому что непременно собьюсь, ибо такого Австралия не видела со времен съемки второй серии «Властелина колец». Цитирую по памяти (искать лень) -- поэтому без кавычек.

Мелькнула светлая мысль: утаить не только мой эпиграф (эх, знали бы вы, какой у меня эпиграф! Объедение, а не эпиграф!) с чужим сюжетом, но и имена авторов. А заодно -- название книги. И того богаче: не писать рецензии вообще. И так ведь все понимают, о чем речь. Но не сбылось. Как все гении, опередившие время, поразмыслив, я дрогнул. Из сострадания к человечеству. А вдруг кто-то еще не слышал... В командировку, к примеру, отправился -- на трехсотлетие Санкт-Петербурга. Или девушкой увлекся. Или неведомым недугом мучается (голова не болит, руки не трясутся, тошноты нет -- атипичное похмелье). Мало ли бывает напастей -- что ж бедолагам коснеть в невежестве? Эх, пропадай моя слава автора ненаписанной рецензии на неназванную книгу -- люди имеют право на информацию. Информирую: издательство «Время» выпустило в свет книгу Андрея Жвалевского и Игоря Мытько «Личное дело Мергионы, или Четыре чертовы дюжины». Подзаголовок -- «постмодернистская сказка» (могли бы и посмешней придумать: например, «производственный роман», или «повесть из «Юности»). В просторечии (и на титуле) сей труд именуется «Порри Гаттер 2».

Что совершенно не верно и даже возмутительно, хотя не отменяет неоспоримых достоинств. Важнейшим из которых является решительный задвиг оного Порри Гаттера на периферию и выдвижение на авансцену Мергионы Пейджер (см. заголовок). Соавторы счастливо уразумели, что если женщины в жизни красивее, умнее и вообще лучше, чем представители иного (соавторского) пола, то так должно быть и в высокохудожественном произведении. Наряду с Мергионой чудо как хороши профессор Мак Канарейкл, тетка (как выяснилось, всеобщая) Чиингииха, богиня Кали и мать героини Горгона Пейджер, хотя последняя возникает лишь на последних страницах. Мужчины же, в подавляющем большинстве, совершенно неотличимы от тех, что действовали в предыдущем сочинении: отец Браунинг как отец Браунинг, Югорус Лужж как Югорус Лужж, а Порри Гаттер бесперечь изобретает волшебно-технические фиговины. Правда, предпринимаются попытки как-то очеловечить мужскую линию: злодей Мордевольт оказывается непонятым гением, отец Мергионы проявляет здравый смысл (любовь к жене), судьбоносные действия доверены Сену Аесли. Но женщины все равно лучше, и просочившееся в СМИ намерение соавторов сделать Сена протагонистом следующей книги вызывает серьезные сомнения. Не говоря уж о тревоге -- они, понимаешь ли, веселятся, а мне опять рецензию выдумывать!

И похоже, что скоро. Туманный Альбион корчится от зависти. Мало того, что на родном манчестерском стадионе в футбол рубятся макаронники, так тут русские медведи книжный рынок захватывают! Еще три недели с лишним гордые британцы будут ждать пятый том «поттерианы» -- за это время наша «пейджериада» (а вовсе не «гаттериана», как вы все думали) покорит мир и его окрестности. Оно и справедливо: нечего детишек в июне в школу гонять; в midsummer night добрые люди прыгают через костры, ищут цветок папоротника, милуются с русалками или на худой конец лобзают ослов, а не занимают длиннющие очереди по книжным лавкам. То ли дело у нас: если лето -- то каникулы, если каникулы -- то Мергиона (ну и Порри с Сеном). Но! Задал темп -- держи дыхалку. Как писал авторитетный предшественник Джоан Роулинг: на всякую летнюю ночь найдется двенадцатая, та, что за Рождеством. Зимние вакации на Руси нынче долгие -- от заморского Рождества до докатастрофного Нового года. Будет время прочесть третий опус Жвалевского и Мытько. Или хорошенько выбранить волынщиков, коли не поспеют.

А пока -- лето. Время личных дел, то есть «Личного дела Мергионы». И если вы хотите узнать, каков из себя японский бог, как строятся семейные отношения в индийском пантеоне, почему ООН функционирует еще хуже, чем спецслужбы всех времен и народов, умеют ли разговаривать волки (которые не оборотни, а просто), как сложилась судьба Фантома Асса и что случается по окончании сказки, -- читайте «Четыре чертовы дюжины». Если не хотите -- все равно читайте. И -- была не была, помните мою доброту -- озвучу я заветный эпиграф. У верблюда два горба, Потому что жизнь -- борьба. А почему именно этот стишок я предпочел волшебным строкам Ксенофонта, Такубоку, Бердяева, Саймака и правил пользования Московским метрополитеном, поймет лишь тот, кто добудет и прочтет «постмодернистскую сказку» Жвалевского и Мытько. Овчинка стоит выделки, лето -- зимы, сиквел -- ремейка. Искренне ваш,