Вчера министр иностранных дел России Игорь Иванов дал довольно резкую отповедь попыткам Вашингтона обвинить Москву в содействии стремлению Тегерана получить ядерное оружие. Конфронтация вокруг Ирана «не отвечает ничьим интересам, этого не будет, Россия выступает против вмешательства в дела любого государства», заявил министр.

Последние слова г-на Иванова были явно сказаны в полемическом задоре, поскольку вся мировая повестка дня после событий 11 сентября, обозначенная как борьба с международным терроризмом, есть не что иное, как это самое «вмешательство». В «дела» именно тех стран, из которых исходит вышеозначенная угроза. Иначе, к примеру, «вмешательством во внутренние дела Туркмении» можно назвать и недавнее заявление председателя комитета Госдумы по международным делам Дмитрия Рогозина о наличии у него доказательств поддержки талибов со стороны Ашхабада накануне антитеррористической операции в Афганистане.

Другое дело, что с г-ном Ивановым трудно не согласиться, когда он возмущается «ультимативной формой», в которой американцы предъявляют «голословные обвинения» Ирану и высказывают «претензии» в адрес России. Когда пресс-секретарь Белого Дома Ари Флейшер говорит, что Иран «предоставляет убежища террористам «Аль-Каиды», он не приводит никаких конкретных доказательств. Когда американцы внезапно объявили о прекращении всех приватных контактов с официальным Тегераном, якобы обнаружив, что Иран причастен к недавним терактам в Саудовской Аравии, доказательств этому они также пока не предъявили. Во всяком случае, публично.

Что же касается «ядерного» компонента «иранского досье» Вашингтона, то здесь документальная база выглядит более основательной. И в этом случае Москва готова отнестись к доводам американцев более чем серьезно. Дело в том, что в феврале этого года глава МАГАТЭ Мухаммед Аль-Барадеи с группой экспертов инспектировал ряд ядерных объектов Ирана (процедура, обязательная для страны -- члена МАГАТЭ). Среди прочего особую настороженность г-на Аль-Барадеи вызвал завод в городе Натанз, оснащенный современными центрифугами, которые могут использоваться для получения из обогащенного урана оружейного плутония.

Учитывая уже установленный факт закупки Ираном в середине 90-годов у Китая партии гексофторида урана (промежуточный продукт обогащения урановой руды), нельзя исключить, что в Натанзе проводились работы в рамках военной ядерной программы. 16 июня на Совете управляющих МАГАТЭ будет представлен доклад экспертов, в котором они должны сообщить, были ли обнаружены в иранских центрифугах признаки присутствия урана. Если ответ на этот вопрос окажется положительным, то, как сообщили газете «Время новостей» осведомленные источники в соответствующих российских ведомствах, Москва может оказаться в щекотливом положении. Тогда Россия не сможет столь же уверенно отвергать подозрения США, что сотрудничество Москвы и Тегерана в освоении «мирного атома» (строительство АЭС в Бушере) не используется иранцами в военных целях. Сходные подозрения вызывает и построенный иранцами завод по производству тяжелой воды в городе Арак.

Иран, как член МАГАТЭ, имеет право проводить научные исследования в ядерной области, но настороженность экспертов вызывает то, что Тегеран в свое время официально не сообщил об урановой сделке с Китаем, как это полагается в случае приобретения ядерных материалов у страны, не являющейся членом МАГАТЭ (Китай вступил в организацию позже).

Внимая доводам США, Россия не так давно предупредила Иран, что откажется от запланированной на этот год поставки ядерного топлива для пуска в действие АЭС в Бушере, если Тегеран не подпишет с МАГАТЭ «дополнительный протокол». Этот протокол предоставит инспекторам МАГАТЭ допуск на все ядерные объекты страны, в том числе и на те секретные, где может быть сосредоточена истинная «ядерная мощь». Иран уже сейчас обеспокоен задержкой со стороны России графика работ по Бушеру. В Москве отвечают на эти упреки тем, что Тегеран должен прежде гарантировать возврат в Россию отработанного ядерного топлива. Иранцы же возражают, мол, этому мешает пока российское законодательство, не разрешающее ввоз такого топлива в Россию.

Но даже если эти проблемы будут решены, Тегеран должен будет ответить россиянам на другие (поставленные на днях на переговорах в Москве руководством российского Минатома) вопросы -- относительно целей своей ядерной программы. По сведениям газеты «Время новостей», с ответами в конце июня в Москве ждут председателя иранской Организации по атомной энергии г-на Ага-Заде.

Если же вернуться к американским «страстям по Ирану», то они, скорее, обусловлены внутриполитическими соображениями: Вашингтон делает все, чтобы к грядущим президентским выборам Джордж Буш подошел в боевой форме, и антииранская риторика, рассчитанная на длительное время, хорошо подходит для этой цели. Не лишней для президента Буша будет и поддержка Москвы. Через три дня в Санкт-Петербурге Путин и Буш найдут что сказать друг другу в том числе и по поводу «иранского досье».