Все без исключения статьи о Софии Коппола и ее режиссерском дебюте «Девственницы-самоубийцы» начинаются с изложения известных фактов. Не станет исключением и эта. Итак, актерский дебют в возрасте шести, кажется, месяцев: София была грудным ребенком, проходящим через обряд крещения в кульминационной сцене «Крестного отца». Когда ей было 18, ее отец Фрэнсис Форд Коппола предложил ей сыграть Мэри Корлеоне в «Крестном отце-3». Заголовок «Как София уничтожила фильм своего папы» был еще не самым тяжелым ударом -- за ним последовали издевательские премии «Золотая малина» «худшей новой звезде» и «худшей актрисе второго плана». Чтобы журналисты и любители кино забыли об этом, ей надо снять по крайней мере еще один хороший фильм -- и тогда она создаст свою собственную историю, уже никак не связанную с ее семьей. А пока «Девственницы-самоубийцы» стали завершающей главой в сюжете о папенькиной дочке, по блату проникшей в мир кино. Главой неожиданной и обнадеживающей.

В основу дебютного фильма Софии лег одноименный роман Джеффри Юджинидеса, перенесенный на экран бережно, аккуратно, с пониманием того, о чем идет речь. Это история пяти сестренок переходного возраста, сводящих счеты с жизнью. Юджинидес приводит такой случай из своего детства: однажды одноклассник зашел к нему за какой-то книжкой, а на следующий день покончил собой. Почему он так поступил? Бог его знает... Вот это «бог его знает» и стало исходной точкой «Девственниц-самоубийц».

Мир романа, а вслед за ним и фильма -- это американское предместье 70-х с вечно тарахтящей газонокосилкой, белым штакетником, словоохотливыми соседями и семейными обедами. Это девичье отрочество с любовными записками, дневниками, рисунками шариковой ручкой, персиковым ликером и восхитительным туманом во взгляде. Все это увидено группой почти анонимных мальчишек, росших неподалеку от дома Лисбон и навсегда запомнивших трагедию того лета. Подробную разработку характеров принято считать достоинством фильма, но в «Девственницах-самоубийцах» именно необъясненность героев и их поступков создает атмосферу картины.

Фильм предлагает множество ложных следов. Мать сестер Лисбон (Кэтлин Тернер) -- эгоистичная пуританская особа, озабоченная внешними приличиями и соблюдением раз и навсегда установленных правил. Отец (в блестящем исполнении Джеймса Вудса) -- школьный учитель, типичный «диванный овощ», который скорее спросит у комнатных растений о том, как идет фотосинтез, чем поговорит по душам со своими дочерьми. Самая прекрасная из сестер по имени Лакс (Кирстен Данст) слишком сексуальна и любопытна, чтобы уютно чувствовать себя в замкнутом мирке, где удерживают сестер туповатые родители. И тем не менее все это слишком тривиально, чтобы претендовать на статус причины. Основное достоинство фильма как раз и заключается в том, как умело балансирует он на грани между обычной подростковой драмой и поэтическим рассказом о существах, слишком совершенных для нашего мира. И то и другое в отдельности обернулось бы банальностью, претенциозностью и скукой. Вместе получились «Девственницы-самоубийцы» -- самый заметный и многообещающий дебют последнего времени.

В одной из сцен картины школьный прекрасный принц Трип Фонтейн (Джош Хартнетт) приходит в себя после неожиданного поцелуя, которым одарила его Лакс. Лишь через полминуты он вспоминает о так и не вынутой изо рта жвачке, а потом недоуменно рассматривает липкий белый шарик. Этот незначительный вроде бы момент говорит о том, что София обладает главным талантом режиссера -- умением ценить и любить детали, не слишком задумываясь о том, что все это значит.