Прошедшее в четверг в Кремле под председательством Владимира Путина заседание российского Совбеза было посвящено укреплению национальной системы экспортного контроля. Обстановка строжайшей секретности, в которой проходило обсуждение, обусловлена с тем, что невинное словосочетание «экспортный контроль» связано в данном случае исключительно с оружием массового уничтожения (ОМУ). Точнее, с обязательствами о его нераспространении, которые Россия приняла на себя в рамках существующей системы международных договоров. Как заявил, открывая вчерашнее заседание Совбеза, российский президент, «экспортный контроль должен стать действенным фильтром на пути неконтролируемой передачи жизненно важных для страны разработок и открытий».

Существующая в России государственная система контроля за нераспространением ОМУ объективно является одним из самых совершенных в мире юридических «механизмов» такого рода. Она базируется на федеральном законе «Об экспортном контроле», который вступил в силу летом 1999 года, и жестко увязана с соблюдением требований международных режимов контроля за ядерными вооружениями и средствами их доставки, а также технологиями их производства. Москва присоединилась к четырем из них: комитету Цангера (объединяет 31 государство мира, создан для контроля положений ДНЯО -- Договора о нераспространения ядерного оружия), Группе ядерных поставщиков (включает 39 стран, отслеживает выполнение ограничений при осуществлении любых экспортных поставок в этой области), Режиму контроля за ракетной технологией -- РКРТ (29 государств, ограничивает продажу средств ракетной доставки ОМУ) и Вассенарским договоренностям (36 стран, контролирует любые поставки вооружения и технологий военного и «двойного» назначения).

Кроме того, Россия, как заявил зам секретаря Совбеза Олег Чернов, соблюдает все правила и рекомендации так называемой Австралийской группы (контроль за экспортом технологий, связанных с химическим и биологическим оружием), хотя формально пока и не присоединилась к этому режиму. В итоге теоретически мы имеет столь совершенную систему экспортного контроля, что с ней не могут соперничать даже американцы. Конгресс США сейчас лишь приступает к обсуждению аналогичного законодательства, а пока что американский экспортный контроль держится лишь на ежегодно подписываемых президентом США «исполнительных приказах» о «национальной чрезвычайной ситуации», связанной с угрозой распространения ядерного, биологического и химического оружия. Однако любая система хороша лишь тогда, когда она исправно работает, а вот этим Россия пока что, увы, похвастаться, похоже, не может. Владимир Путин вчера публично признал, что у него были в этой связи «вопросы к отдельным ведомствам». В их числе президент упомянул Росавиакосмос и Минатом. Причем, если первый, как уточнил г-н Путин, исправился и более не грешит распространением ОМУ, то о «других ведомствах» этого пока сказать нельзя. Обвинение столь серьезно, что может в итоге стоить министерского кресла главе Минатома Евгению Адамову.

По заверению источников газеты «Время новостей» в аппарате российского Совбеза, принципиальных изменений в государственную систему экспортного контроля по итогам заседания вносить не планировалось. Однако кое-что все же будет корректироваться. В частности, президентом дано поручение подготовить поправки в статьи 188 (Контрабанда) и 189 (Незаконный экспорт технологий, научно-технической информации и услуг, используемых при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники) российского Уголовного кодекса. Нарушение экспортного контроля будет караться теперь более жестко: если до сих пор за «экспорт атомных услуг» можно было получить по нижней «планке» 189-й статьи всего лишь штраф в 700 МРОТ, то в будущем, по словам наших источников, «наказание планируется установить таким, чтобы подобного соблазна ни у кого не могло возникнуть».