Запад все жестче настаивает на скорейшем принятии Россией законодательства по борьбе с отмыванием «грязных» денег. И такие законы фактически уже подготовлены. За право быть внесенным в Госдуму в качестве правительственного законопроекта конкурируют два документа: один подготовлен Минфином, другой -- МВД. Их судьба должна быть решена в марте, однако на поток «грязных» денег это вряд ли повлияет. Хотя, вероятно, и поможет России подправить свой имидж.

На недавнем заседании Международной комиссии по борьбе с отмыванием капиталов (FATF) при Организации международного сотрудничества и развития (ОЭСР) представители России пообещали, что в марте в Госдуму будет внесен законопроект о борьбе с «отмыванием денег». России действительно остро необходимо восстановить свою репутацию и добиться исключения ее из подготовленного FATF черного списка стран, «не сотрудничающих» с мировым сообществом в борьбе с отмыванием капиталов. Отступать, собственно, уже некуда. Позади -- дефолт, а впереди -- все более реальное ухудшение международного климата для российского бизнеса, связанное, в частности, с угрозами Европейского союза ввести финансовые санкции против стран, попавших в черный список.

Чтобы покинуть «зону риска», России в том числе необходимо ратифицировать подписанную ею полтора года назад страсбургскую «Конвенцию об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности». А ратификация конвенции в свою очередь предполагает принятие соответствующего российского закона: внутреннее законодательство должно обеспечивать механизм выполнения конвенции, например, таких деликатных положений, как раскрытие по запросу компетентных органов банковской тайны и право доступа иностранных спецслужб к информации о «подозрительных» операциях.

Попытка принять подобный закон в России уже предпринималась. В 1999 году проект, подготовленный комитетом по безопасности Госдумы под руководством его тогдашнего председателя Виктора Илюхина, был одобрен обеими палатами Федерального Собрания. Однако Борис Ельцин наложил на него президентское вето, сочтя, что документ «нарушает конституционные права граждан». Надо признать, что многие российские эксперты также отмечали его очевидный антирыночный характер.

Теперь исполнительная власть сама проявляет активный интерес к принятию закона об «отмывании». Если учесть и настойчивые пожелания наших западных партнеров, то особых сомнений в его скором принятии не возникает. Вопрос, однако, в том, будет ли этот закон реально работающим и сможет ли он способствовать легализации хотя бы части российских капиталов, более 40% которых, по экспертным оценкам, обращаются в теневой экономике.

Шанс на внесение в Госдуму в качестве правительственного варианта сегодня имеют два законопроекта о борьбе с «отмыванием». Один из них -- детище МВД, другой подготовлен Минфином. Первый называется «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем». Второй -- буквально так же, только вместо слова «незаконным» использовано «преступным». Однако не эти термины характеризуют существенную разницу двух проектов. Как раз в вопросе о том, какие доходы следует считать «грязными», и МВД, и Минфин фактически едины.

Черное и серое

С помощью нового закона ни Минфин, ни МВД не собираются бороться с «черной» экономикой: наркобизнесом, рэкетом, контрабандой, проституцией и незаконной торговлей оружием, доходы от которых, по данным МВД, составляют 12% ВВП России. Эти способы получения «грязных денег» заведомо нелегальны и, с точки зрения специалистов, требуют тщательной оперативно-розыскной работы, а не принятия дополнительных законов.

Внимание же законодателей обращено на теневые («серые») капиталы, полученные внешне «легальным» способом: ложное банкротство, занижение налогооблагаемой базы, предпринимательство без регистрации, без постановки на учет в налоговых органах, выпуск неучтенной продукции и т.п. Всего, по официальным оценкам Госкомстата, набегает до 30% ВВП. В отличие от заведомо криминальных «грязных денег» незаконные доходы, облеченные в легальную форму, не обходятся без вполне официальных документов на товары и услуги и безналичных платежей. В соответствии с законопроектами информацию о таких операциях предполагается собирать в «специальном государственном уполномоченным органе», где специалисты могли бы ее анализировать, а затем и предотвращать отмывание «грязных денег».

Тихо, идет операция

Авторы законопроектов предусмотрели контроль по меньшей мере за тремя десятками операций. Сведения о них должны «документально фиксироваться», что позволит установить не только сумму сделки и наименование юридического лица, но и основания, по которым она была совершена (например, вид гражданско-правового договора).

Среди операций, подлежащих обязательному контролю, есть хорошо знакомые каждому россиянину: обмен валюты, купля-продажа недвижимости, открытие вклада в пользу третьих лиц и вклада на предъявителя, купля-продажа, дарение или получение в наследство драгоценностей, предметов искусства и антиквариата, выплата выигрышей и получение страховки. Большое внимание разработчики законопроектов уделили стандартным схемам минимизации налогов, используемым российскими предпринимателями, -- практически все их составляющие попали под обязательный контроль. Так, предполагается контролировать все банковские операции с офшорными и свободными экономическими зонами, куплю-продажу ценных бумаг по ценам, имеющим отклонение от текущих рыночных на 20% и более, предоставление и получение кредитов по ставке, отклоняющейся на 50% и более от «среднего размера процента», а также любое использование лизинга.

Банки обязаны поставить под особый контроль финансовые операции юридического лица, которые «не обоснованы характером его хозяйственной деятельности». Это положение, среди прочих, вызывает вопросы у юристов и законодателей. Как отметил член думского комитета по кредитным организациям и финансовым рынкам Павел Медведев, «недопустимо, чтобы банковский служащий по собственному усмотрению решал, какие сделки соответствуют уставу, а какие являются сомнительными». Непонятно также, каким образом банки будут контролировать поступление валюты из-за границы на счет юридического лица «в качестве коммерческого кредита по обязательствам, которые этим юридическим лицом не исполняются» (то есть фактически по фиктивному кредитному договору).

Либерально до беспредела

На обязанности банков и других организаций, «осуществляющих операции с денежными средствами или иным имуществом», сообщать компетентным органам о своих клиентах описание механизма контроля, собственно, и заканчивается, если говорить о минфиновском варианте закона. При этом речь идет лишь о контроле над доходами, «полученными в результате совершения преступления», и о «лишении виновных лиц права владеть, пользоваться и распоряжаться такими доходами».

Кто и как будет доказывать «виновность» и факт совершения «преступления», из закона непонятно. В результате любые действия, связанные с раскрытием банковской тайны или иным нарушением тайны частной жизни или коммерческой тайны, в таком контексте окажутся неконституционными. Получается, что банковские и иные служащие должны самостоятельно определять «виновность» обладателей капиталов. Тем более что законопроектом не предусмотрено привлечение к контролю ни органов дознания и предварительного следствия, ни ЦБ, МНС, ФСНП, ФКЦБ и даже самого разработчика -- Минфина.

В таком виде закон может оказаться не более работоспособным, чем статьи НК о контроле над крупными расходами. При этом минфиновские разработчики проекта пока предпочитают его никак не комментировать.

В этом плане разработчики из МВД оказались куда более открытыми и коммуникабельными.

Остановите сделку!

МВД планирует ловить предпринимателей на противоречиях в их собственной отчетности, для чего собирается привлечь к контролю все структуры, обладающие необходимыми данными. И таких информационных ресурсов у МВД набралось немало: от городских телефонных сетей, управлений топливно-энергетического хозяйства и комитетов государственной статистики до ГТК, МНС и ФСБ. Например, если в таможенных декларациях, складском свидетельстве и платежных документах содержится разная информация об одной и той же сделке, эта сделка автоматически попадает в разряд подозрительных. А любая подозрительная сделка по законопроекту МВД может быть приостановлена.

«Используя все информационные ресурсы и систему сопоставительного анализа, можно сделать финансово-экономическую деятельность прозрачной и остановить утечку капиталов за рубеж», -- заявил в интервью «Приличным деньгам» один из авторов законопроекта, подготовленного МВД, заместитель начальника Межведомственного центра по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем, Александр Бабичев.

Впрочем, г-н Бабичев признает, что даже при привлечении таких ресурсов охватить всех «отмывателей» определенно не удастся. Поэтому МВД планирует сосредоточиться на 1200 крупнейших предприятиях, которые являются проблемными налогоплательщиками. Как утверждает Александр Бабичев, эта мера «позволит выявить зависимые и подставные фирмы, а также всю систему ухода от налогов и утечки капиталов за рубеж».

Но поскольку в самом законопроекте принципы выделения «проблемных налогоплательщиков» не заложены, то налицо возможности избирательно-репрессивного его использования, исходя из конъюнктурных и политических интересов силовых ведомств.

Учитывая несовершенство российского налогового законодательства, принятие проекта МВД заставит предпринимателей искать новые способы выживания. Но деньги от этого вряд ли станут более чистыми. Как заметила председатель Международной Хельсинкской федерации по правам человека Людмила Алексеева, «борьба с «отмыванием» денег в России бесполезна, пока в стране не создан благоприятный инвестиционный климат. Тем более нет необходимости в специальном законе об «отмывании». Уж если противодействовать «грязным деньгам», то совершенствуя уголовное законодательство».

Схожей позиции придерживается и большинство опрошенных «Приличными деньгами» бизнесменов. Так, по утверждению финансового директора банка ЗЕНИТ Дениса Степанова, «в результате «закручивания гаек» дисциплинированные участники рынка будут вынуждены проворачивать огромную бумажную работу и нести дополнительные расходы, а сознательные нарушители в то же самое время будут действовать по принципу: «Строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения».

Национальный престиж

О том, что Россия не готова к принятию полноценного законодательства об «отмывании», говорят и западные эксперты. Так, управляющий партнер международной компании «Эрнст энд Янг» Карл Джоханссон признал в интервью нашему корреспонденту, что «без эффективной, независимой судебной системы западные стандарты деловой практики и борьбы с преступным бизнесом не заработают». Он добавил, что «введение современных форм контроля над доходами в России должно проводиться с осторожностью и постепенно, параллельно с обеспечением надлежащего уровня защиты конфиденциальности и частной жизни».

Похоже, это понимают и в российском правительстве. Поэтому и появилась минфиновская альтернатива законопроекту МВД, который, заметим, практически идентичен некогда отвергнутому проекту Виктора Илюхина. Так что и на этот раз такой вариант закона вряд ли дойдет до официального опубликования. Скорее всего, принят будет «исправленный и дополненный» текст Минфина, в котором к «букве закона» не прилагается четкого механизма. И этот закон действительно будет работать. Но только на национальный престиж.

По расчетам Минэкономики, снижение доли теневого оборота в валовом внутреннем продукте на 0,5% обеспечивает прирост доходов в бюджетную систему России в размере 4,2 млрд руб.