На исходе января, самого скучного месяца в московской музыкальной жизни, хорошие симфонические концерты сродни манне небесной. Как правило, афиши заполняют бесконечные новогодние попурри из популярных произведений мировой классики, но редко когда музыканты предлагают что-то большое и серьезное. В таком контексте Девятая симфония Малера, исполненная федосеевским оркестром в минувшую среду, событие экстраординарное.

Эта симфония не по зубам многим опытным оркестрам. Малер писал ее, сознавая что умирает, -- врачи, обнаружившие у него прогрессирующую болезнь сердца, были бессильны что-либо сделать. Исповедальный настрой Девятой, ее проникновенно-восторженное упоение жизнью, так не похожее на лебединые песни других композиторов, превращает классические формы симфонического жанра в омертвевшие схемы и предлагает взамен свободный, не ограниченный временем поток сознания. Симфония, длящаяся без малого полтора часа, истощает оркестрантов морально и физически, да и взяться за нее согласится не каждый дирижер.

Для московского исполнения Девятой пригласили немца Томаса Зандерлинга. У нас его фамилия хороша известна. Его отец Курт Зандерлинг в течение многих лет работал в СССР, Томас родился и получил музыкальное образование в Ленинграде и до сих пор, несмотря на то что живет на своей исторической родине, часто навещает город на Неве. Томас Зандерлинг в меру строг, в меру эмоционален -- он представляет собой золотую середину между двумя типами дирижеров: интерпретатором, предлагающим свою индивидуальную трактовку того или иного опуса, и смиренным рабом авторского текста, стремящимся к максимально аккуратной и адекватной его трактовке.

Самое ценное качество Зандерлинга, пригодившееся в Малере, -- великолепное ощущение формы, почти невозможное при исполинских масштабах Девятой. Ведомый им федосеевский оркестр уверенно, без каких-либо сбоев и промахов, показал себя с лучшей стороны. Особо отличились духовики -- более стройного и чистого звучания от них за минувшую половину сезона, честно говоря, слышать не приходилось. На их фоне поблекли даже опытные струнники БСО -- в третьей части, Рондо, они основательно увязли в полифонических хитросплетениях тем, зато в медленном лирическом финале выдали роскошное, почти вокальное бельканто. Впрочем, окончательную победу над Малером БСО праздновать еще рано. Впереди у оркестра Первая и Шестая симфонии с Владимиром Федосеевым, и, хочется верить, у них хватит мастерства, чтобы одолеть и эти громады.