Даже не очень глубокий анализ тенденций развития банковского сектора показывает, что стоит одна глобальная проблема: этот сектор экономики вовсе не рыночный, тотально не рыночный. А он обязательно должен быть рыночным, поскольку это макроэкономически чрезвычайно важный сектор, в котором обязательно должна быть высокая конкуренция предоставления различных услуг. Банковский сектор безусловно монополизирован государственными банками, в первую очередь Сбербанком, во вторую -- Внешэкономбанком и ВТБ. При этом Владимир Путин говорит в послании Федеральному собранию: я за защиту частных инициатив, за защиту всех форм собственности, в том числе и в банковском секторе. Но это вообще никаким образом не реализуется. Экспансия госбанков абсолютно противоречит представлению о том, как должны воплощаться законы рынка. И именно из этого проистекает проблема недостаточной капитализации российских банков.

Часто говорят, что источником докапитализации должна являться прибыль банков. Это, безусловно, один из источников. Но вообще-то самый большой источник -- это сам рынок. Рынок должен видеть привлекательность банковского сектора, и тогда придут корпорации, у которых есть денежные ресурсы, промышленные компании, которым интересно участвовать в этом бизнесе, другие инвесторы. Они просто начнут покупать банки. Иными словами, если рынок конкурентен, если на нем видны заработки, то, конечно, банки будут капитализированы. Я уверен, что нашлись бы люди, которые купили бы МДМ-банк или Альфа-банк за большие, реальные деньги, но они видят, что на этом секторе нет вообще никаких правил игры. Все наши правила игры обусловлены тем, что есть банк, у которого 40 тысяч отделений, у которого есть государственные гарантии и вообще 90% вкладов населения.

Идут большие дискуссии о том, как решить проблему демонополизации -- отобрать гарантии у Сбербанка или дать их всем остальным. Опыт мне подсказывает, что если рассчитывать на второй вариант, то мы просто можем не дождаться решения властей. Все мы на этом рынке конкуренты. Иностранным банкам совершенно неинтересно, чтобы у них было больше конкурентов, чем один Сбербанк, пусть не самый изобретательный и не самый поворотливый. И в этом смысле, конечно, то, что можно сделать быстро, -- уравнять банки в правах, отменив госгарантии. Это первая мера.

Вторая мера: всем банкам с государственным участием, если они действительно созданы или создаются для целей, которые декларирует правительство, -- поддержка экспорта, сбережения, развития потребительского кредита, проведение структурных реформ, госинвестиции -- нужно выдавать специализированные лицензии только на данный вид операций.

Очень важный вопрос -- резкое сокращение ресурсной базы. Вот правительство перевело всевозможные бюджетные счета в казначейство. Это правильно. Это классический способ исполнения бюджета, ничего против него не имею. Но казначейство в свою очередь является эксклюзивным клиентом Центрального банка. Почему? Почему казначейство не может быть, например, клиентом Альфа-банка, Росбанка, МДМ-банка, Импэксбанка, Газпромбанка и еще 10--12 банков, для которых денежные власти разработают ясную, понятную и жесткую систему критериев? Кто от этого проиграет? В нашем банке дикий кредитный спрос, объем неудовлетворенных кредитов -- 1 млрд долл. У нас нет проблемы «плохих» заемщиков, хотя весь портфель -- это кредиты промышленных предприятий. Я не стану говорить, что мы кого-то кредитуем на пять лет, мы кредитуем экспортеров, строителей, торговлю, предприятия, которые нормально работают на внутренний рынок. Это наш главный бизнес, мы умеем это делать. Мы умеем кредитовать русские риски, невозврат кредитов составляет ноль. И тем не менее мы не можем прийти в казначейство. Чиновники говорят: экономический смысл этой акции в том, что казначейство стерилизует денежную массу. На самом деле они стерилизуют банковскую систему, она просто перестает воспроизводиться.

Отдельно хочу сказать об иностранных банках. Я выступаю за конкуренцию, за то, чтобы на российском рынке работали банки с иностранным участием. Однако мы должны четко отдавать себе отчет в том, что до 1998 года иностранные банки работали с российскими банками, а затем «отсекли» их и продолжают работать на нашем рынке только своими «дочками». С одной стороны, их вынудили обстоятельства, с другой стороны -- это сознательная политика. Они не стремятся к взаимному партнерству. Мы же, со своей стороны, ведем себя порой слишком добродушно. К примеру, турецкий банк открывает свой филиал в России, привлекает вклады и рефинансирует сеть крупных магазинов. Почему мы не можем делать то же самое в Турции? Я придумаю, что продавать в Турции, какие технологии. Но нужен здоровый протекционизм со стороны нашего правительства, если он является, конечно, частью некой большой концепции -- той, как экономические власти России видят развитие банковской системы. Но суть этой концепции пока неясна. Я считаю, единственное и главное, что следует сделать, причем волевым усилием, -- сформировать общий план. Выяснить, в чем наша цель. Была бы ясна цель -- было бы понятно, какие шаги делать.