Два дня в гостинице «Космос» правозащитники со всех концов страны обсуждали ситуацию с соблюдением прав человека в России, которая, на их взгляд, чрезвычайная и требует немедленного вмешательства.

На первый чрезвычайный всероссийский съезд в защиту прав человека приехали представители 250 гуманитарных организаций из 64 регионов. Такой массовой «явки» в отечественном правозащитном сообществе еще никогда не наблюдалось. В холле беседовали между собой Пасько и Никитин, раскланивался со знакомыми Резник, вещал Якунин, спешила куда-то Новодворская. Людмила Алексеева из Московской Хельсинкской группы обсуждала с государственным правозащитником Олегом Мироновым будущий юбилей этой организации.

Не обошлось и без непонятных персонажей. С самого начала кто-то вкатил в зал коляску с закутанным в тулуп человеком и поставил в проходе между креслами VIP-гостей. Видимо, в качестве зримого напоминания о человеке, права которого попираются. Ведущие гг. Орлов и Бабушкин некоторое время не могли решить, как же все-таки следует называть коллег: господами или товарищами. «Господа, будьте внимательнее к тому, что говорится на съезде», -- вежливо говорил Олег Орлов. «Товарищи, прошу голосовать», -- вторил ему Андрей Бабушкин. В итоге сошлись на «господах»: все-таки в зале было больше солидных людей в костюмах, чем потертых пожилых хиппи и молодых радикальных экологов в палестинских платках.

Начался съезд с приветствия почетного председателя оргкомитета Елены Боннэр. Сама г-жа Боннэр не смогла присутствовать на форуме по болезни, но ее текст выразительно озвучил директор общественного центра имени Сахарова Юрий Самодуров. Елена Боннэр сравнила российских правозащитников с декабристами, имея в виду славное диссидентское прошлое, когда все было гораздо проще и нельзя было, например, «представить себе, чтобы кто-то из нас одобрял войну, под каким бы соусом какой бы то ни было интернациональной помощи она ни преподносилась». Сейчас, видимо, таковые находятся: «все несколько запутались в своей приверженности различным общественным движениям и партиям».

Впрочем, реально особой путаницы не обнаружилось. Наболевшее формулировали четко: конституционная и судебная реформа, война в Чечне, гражданский контроль над властью, кризис гражданского общества, экологические правонарушения и миграционная политика.

Конституционная реформа, а вернее, меняющийся политический режим в России -- самое больное место. Именно в связи с ней и повторяли как нехорошее пророчество слово «чрезвычайщина». Тон форума в этом смысле задал концептуальный доклад Сергея Ковалева. Г-н Ковалев резко выступил против существующего законопроекта о Конституционном совещании, которое в его нынешнем варианте может стать, по мнению докладчика, опасным инструментом установления диктатуры. О возможности диктатуры говорили все -- и в докладах, и в секциях, и в кулуарах. «Вы что, не видите, что к власти приходит КГБ? -- вопрошали участники, бродя вдоль зловещих стендов выставки «Человек и тюрьма». -- Хорошо, что нам удалось собраться здесь, а не за решеткой».

Сам Сергей Ковалев довольно быстро покинул съезд, потому что был приглашен в Страсбург на сессию ПАСЕ. В холле он долго отказывался фотографироваться вместе с федеральным омбудсменом Олегом Мироновым, который, наоборот, охотно подошел к Ковалеву со словами: «Видите, два правозащитника вместе!» К слову, в своем выступлении г-н Миронов солидаризировался с неправительственными организациями практически по всем вопросам, при этом намекнув, что если он будет по-прежнему «действовать смело и напористо», его может ждать отставка. Затем Олег Миронов перешел к перечислению своих заслуг, но тут кто-то крикнул «Хватит!». Омбудсмен с достоинством закончил, и все ушли обедать.

Привычно резко звучал доклад, подготовленный ПЦ «Мемориал» по Чечне. Анатолий Блинушов, который читал его перед съездом, озвучил, как и ожидалось, идею переговоров с Асланом Масхадовым. Но не в качестве категорического требования, а в порядке рекомендации. «Мы признаем безусловное право государства на применение силы», -- даже сказал г-н Блинушов. Требуют же правозащитники наказания виновных в преступлениях против мирного населения, разыскать всех пропавших без вести мирных жителей, ликвидировать нелегальные тюрьмы в воинских частях, навести дисциплину в войсках и вывести из Чечни лишние части. С такой формулировкой, которая не слишком расходится с декларируемыми обязательствами властей, готовы были согласиться большинство участников.

По большому счету «чрезвычайного» съезда не получилось: ничего чрезвычайного не произошло. Тезисы были известны заранее, серьезных принципиальных споров ни в пленарных заседаниях, ни в комиссиях не возникало. В субботу гостям прочитали приветствия -- от СПС и от губернатора Чувашии, а в воскресенье приехали Явлинский и молодой Рыжков. Говорят, что в зале сидели представители ведомств, технически заинтересованных в работе с гуманитариями. Кроме этого, государство никакого зримого интереса к мероприятию не выказало.

Георгий Сатаров, президент фонда «ИНДЕМ»:

-- Независимо от того, какова величина опасности, о которой они говорят, собирая свой съезд, правозащитники все равно должны это делать. Хотя бы для того, чтобы эта опасность не превратилась в реальную. Собираться, бить тревогу -- это правильно, это надо рассматривать не как какое-то битье в кастрюли, а как нормальную функцию правозащитников.

И действительно, теоретически угроза правам человека в России сейчас существует. В силу неких общих исторических закономерностей Россия в настоящее время переживает постреволюционную фазу. А это всегда попытка усиления государства, и здесь очень легко зайти достаточно далеко: при усилении государства будут ослабляться права человека. Такая опасность существует, и исключать того, что могут возобладать авторитарные тенденции, нельзя. Поэтому надо, если угодно, подстраховываться. И правозащитники всегда должны играть в обществе некую будоражащую роль.

Юрий Левада, директор ВЦИОМ:

-- Мне кажется, что правозащитное движение, именно как движение, в России сегодня довольно слабое. Но там есть прекрасные люди, которые делают хорошие вещи. И потом -- правами стали сейчас заниматься на уровне отдельного человека, на уровне его обыденной жизни. Защита от чиновника, от произвола властей, особенно местных. Хорошо ли, плохо, удачно или неудачно, но есть люди, есть организации, которые права отдельного человека защищают.

Не знаю, нужны ли нашему государству правозащитники. Но они нужны людям.

Ирина Хакамада, вице-спикер Государственной думы:

-- "Союз правых сил" будет следить за ходом чрезвычайного съезда в защиту прав человека, и мы даже отправили от фракции депутата Юлия Рыбакова участвовать в его работе.

Но можно ли говорить сегодня о чрезвычайной ситуации с правами человека в России? Если подразумевается Чечня, то там сейчас идет война. А война -- это всегда нарушение прав человека. Об этом, безусловно, нужно постоянно напоминать, но решение проблемы связано лишь с окончательным политическим урегулированием в Чечне. Это не прямая проблема с правами человека. Меня лично в правозащитной работе беспокоит вот что. Очень много внимания уделяется гражданским правам человека. И это, наверное, справедливо. Но я считаю, что экономические права человека и защита прав экономического субъекта личности в России имеют такое же большое значение. У нас есть индивидуальный и мелкий бизнес, которому правозащитники практически не уделяют внимания. Не у каждого индивидуального предпринимателя есть возможность по любому поводу нанимать дорогих адвокатов. Поэтому нужно совмещение усилий коллегии адвокатов, правозащитников и комитета по борьбе с коррупцией по созданию сетей правового просвещения для бизнесменов. Для этого нужна какая-то организационная воля, кто-то должен этим заняться. У правозащитников ее пока не наблюдается.