Выставкой Антона Смирнского «Фенсо ретурн микс» галерея «XL», самая беззаветно-экспериментальная из московских галерей актуального искусства, открыла новый сезон и, как полагает хозяйка галереи Елена Селина, новый период в отечественном арт-мире -- эпоху ремиксов.

Ремикс как знак новой эпохи -- очевидно парадоксальное утверждение. Ремиксы и ремейки -- художественные практики, ставшие весьма модными в последнее время, -- это идеальное алиби повтора. Ремейки, то есть более или менее буквальные пересъемки уже однажды созданных фильмов, сами по себе не являются новым изобретением. Но именно в последние лет десять они стали прямо-таки повальным веянием и концептуального, и вполне коммерческого кинематографа. Ремиксы относятся к области поп-музыки. Одна и та же популярная (или, напротив, полузабытая) мелодия возвращается вновь и вновь, слегка, иногда едва различимо, изменив свой звуковой облик, оставшись прежней, но только почти, и в то же время непоправимо превратившись в новое произведение. При очевидной параллельности, ремейк и ремикс представляют собой зеркально противоположные явления. Ремейк пытается собрать однажды уже осуществленное произведение из абсолютно новых «атомов», в то время как ремикс создает новый «объект», перетасовывая «атомы», уже существующие. Впрочем, и ремикс и ремейк по-иному осмысливают само понятие новизны. Сейчас, когда все истории рассказаны, все мелодии переиграны, а все «картинки» нарисованы и каталогизированы, единственная новизна, которая нам доступна, -- это новизна взгляда, которым мы можем увидеть даже хорошо знакомые вещи.

Антон Смирнский, художник из группы «Фенсо Лайтс», сделал ремикс не музыки, но видеоарта -- фильма, который, в 1993 году ознаменовал появление группы «Фенсо». Там рыцарь в доспехах из серебряной фольги, напоминающий ожившую шахматно-карточную фигурку из «Алисы», бесконечно брел среди черно-белых деревьев некоего извечного леса, находящегося на границе поту- и посюсторонних миров, будь то лес, в котором оказался Данте, или тот, сквозь который бредут навстречу пришельцам герои «Секретных материалов». Сказка выдавалась за фантастику: образы леса и серебряного рыцаря объяснялись как «извлеченные из памяти» космического пришельца, а трогательная, как антикварные кинофеерии, немая и черно-белая картинка оправлялась в компьютерные иероглифы и рамы прицелов и видоискателей, напоминающие машинное «видение» Терминатора.

В версии 2001 года изображение становится цветным, а все компьютерные «глюки» исчезают. Вместо них -- мягкая, обволакивающая и вполне человечная галлюцинаторика дремотного транса ночной дискотеки. Видеопроекция перетекает на серебряную фольгу, окутавшую стены галереи, и растворяется в разноцветных всполохах стробоскопа. Мы уже не наблюдаем на мониторе образы, увиденные глазами неведомого «элиена», но сами становимся этим инопланетным рыцарем, заблудившимся в сумрачном лесу. Впрочем, новая версия кажется не столько ремиксом старого фильма, сколько апокрифическим оригиналом, некогда подвергшимся компьютерной обработке, а теперь представленном в своем первозданном виде. Тогда, восемь лет назад, онирические образы фильма подавались как заведомый пересказ «чужого», украденного сновидения. Теперь же «ремикс» возникает для того, чтобы дать каждому воочию увидеть это сновидение как свое собственное. В сущности, никакого «пришельца» и не было, просто любой спящий кажется непостижимым «элиеном» для себя же бодрствующего. «Ремикс» Антона Смирнского -- попытка вернуться к тому всегда новому, всегда «первому» взгляду, которым спящий всматривается в свои сновидения.