Фильм Чже Гю Кана «Шири» -- из тех лент, что называют блокбастерами. Абсолютный лидер южнокорейского проката (по уверениям пресс-релиза, фильм посмотрел каждый седьмой южный кореец), обошедший по сборам «Титаник», награжденный всеми возможными премиями и ставший «самой продаваемой за рубеж» корейской картиной. Но даже если бы «Шири» провалился в прокате, получил разгромную прессу и в конце концов о нем знали бы два с половиной ориентально ориентированных киноведа, он все равно остался бы блокбастером. Потому что модное западное слово здесь -- в первую очередь обозначение жанра.

Номинально «Шири» считается романтическим боевиком про шпионов. Южнокорейские контрразведчики пытаются предотвратить теракты, которые планируют безупречно подготовленные боевики, ратующие за объединение страны с помощью тактики выжженной земли. Главная мишень -- сеульский стадион , на котором в присутствии президентов обеих Корей проходит товарищеский футбольный матч. Проблема еще и в том, что террористы планируют использовать взрывчатку, неотличимую по своим свойствам от обыкновенной водопроводной воды, а все планы «чекистов» необъяснимым образом становятся известны негодяям заранее. То есть понятно, что бомбу в самый последний момент все-таки обезвредят, но фильм в любом случае будет поинтереснее «Титаника». Но самое главное таится вовсе не в хитросплетениях сюжета, а в эстетике.

Чже Гю Кан сделал фильм, практически неотличимый от американских картин подобного уровня. Больше всего «Шири» напоминает продукцию, все девяностые годы выдаваемую на-гора продюсером Джерри Брукхаймером, его дорогущие боевики последнего времени вроде «Скалы», «Армагеддона», «Воздушной тюрьмы» или «Угнать за 60 секунд». Их снимали разные режиссеры, все они рассказывали разные истории, но уже со вступительных титров было понятно, что это фильмы именно Брукхаймера. У продюсера высокобюджетных «взломщиков касс» тоже может быть свой стиль. И Чже Гю Кан идеально его почувствовал. В «Шири» практически нет прямых заимствований, а напряженная интрига подкрашена благородными оттенками гражданской бдительности и национального самосознания. Но если смотреть фильм вполглаза (или, например, сняв очки) и не вникать в детали, то очень скоро покажется, что главного положительного героя играет Николас Кейдж, главного отрицательного -- Гэри Олдман, а шпионку под кодовым именем «Шири»... впрочем, как раз ее в полном соответствии с голливудской модой (как в фильме «Миссия невыполнима-2») смогла бы сыграть и азиатка. Вполне качественный русский дубляж только усиливает это ощущение.

Но на «Шири» можно взглянуть и по-другому -- и без всяких отсылок к Голливуду. Сыгравшие главные роли Син-Кю Хан, Мин-Сик Чо, Юн-Джин Ким и все остальные актеры знакомы нашей публике, скажем так, несколько меньше, чем упомянутые выше Кейдж, Олдман или Арнольд Шварценеггер. Поэтому в сознании большинства европейцев, этих одинаковых бледнокожих существ с огромными круглыми глазами, герои «Шири» мгновенно перепутываются. А если учесть, что почти все они ходят в одинаковых костюмах или в военной форме, постоянно ведут сложную двойную игру, а кое-кто даже делает пластическую операцию, то и без того напряженный и сложный сюжет наполняется новыми, неожиданными смыслами. Саспенс приобретает какой-то невиданный размах: подозревать -- на всякий случай -- приходится решительно всех. Главного героя, спасаемых им корейских президентов, рыбок в многочисленных аквариумах. И, что самое занятное, даже в этом произвольном списке на самом деле можно найти предателя.