Девятый русский Букер отправится в Швейцарию, где и сочинялся роман Михаила Шишкина "Взятие Измаила" ("Знамя", 1999, №№ 10--12). Измаил у Шишкина не грозная крепость на Дунае, а ее макет; штурмуют его не граф Суворов-Рымникский с чудо-богатырями, а дрессированные мыши. Сходной чепухой заняты и прочие персонажи виртуозно выстроенного и выписанного романа. Пока не свалится беда. А она точно свалится, ибо живут герои Шишкина в России. Страшной и одинаковой: что в конце прошлого века, что при большевиках, что в близкие времена. Как было при Перуне да Свароге, так и осталось: холод, тьма, блуд, пародия на правосудие, жестокость простолюдинов, слабость интеллигентных добряков, страдающие -- больные, безумные, обреченные смерти -- дети.

Прихотливо чередуются разновременные истории. Развязок нет -- сюжеты обрываются полуфразами. Ближе к концу, когда всплывает автобиографический сюжет, понимаешь: прежде шли недописанные тексты, в которых герой-автор стремился иносказательно поведать о своих мытарствах. И своем выборе: в "этой стране" жить нельзя. "Взятие Измаила" -- страстное оправдание эмиграции 90-х.

Правоту пословицы "Рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше" не оспоришь. Право на эмиграцию священно. Как и право на самооправдание. Ради которого можно пожертвовать такой малостью, как новейшая история России. Горькая, изобилующая отступлениями и поражениями история свободной страны. Нашей, а не «этой».

Не о личном выборе Шишкина речь. И не о его ярком романе. Премировав «Взятие Измаила», члены жюри поддержали авторскую концепцию. Меж тем поэт Олег Чухонцев, прозаик Галина Щербакова, книгоиздатель Геннадий Комаров и кинорежиссер Валерий Тодоровский в эти самые 90-е годы работали в России. И весьма плодотворно. Букеровские судьи не видят здесь противоречия. Они читают роман иначе, чем ваш обозреватель. Оставшийся в одиночестве. Признавая незаурядный талант Михаила Шишкина, понимая, как много во «Взятии Измаила» живой боли, веря в будущее писателя, я боюсь, что награждение его романа усилит и без того мощную тенденцию духовного капитулянтства. Если же правы мои коллеги по жюри, то я только рад.