В преддверии предстоящего на этой неделе минского саммита СНГ, на котором премьеры России и Украины Михаил Касьянов и Виктор Ющенко собирались представить некий «экономический механизм», исключающий воровство российского газа, президент Украины Леонид Кучма выступил со вполне сенсационным заявлением. Оно ставит под сомнение договоренности премьеров на недавних переговорах в Москве -- глава государства фактически потребовал восстановить бартерную торговлю. «Когда мы хорошо знаем, что у нас нет денежных средств для расчетов с Россией за поставленные энергоресурсы, то принимать такие решения (имеется в виду намерение украинского правительства расплачиваться с Россией «живыми» деньгами. -- Ред.) -- действовать против национальных интересов", -- заявил г-н Кучма. По его мнению, Украина в результате "утратит рынки для своих товаров" в России.

Вопрос затронут фундаментальный -- на каких принципах будут строиться грядущие отношения между Россией и Украиной, а шире -- между Россией и ее союзниками по СНГ. Альтернатива простая -- «коммерциализация» связей, при которой стороны ведут жесткий «рыночный» торг, или же их «политизация»: партнеры выстраивают «эксклюзивные» схемы, когда Москва фактически дарует соседям формальные и неформальные экономические преференции, рассчитывая на политическую отдачу.

С одной стороны, обеспокоенность украинского президента можно понять. Россия по праву сильного всегда держала ценовую планку для Киева на более высоком уровне, чем для европейских соседей: Украине продавали газ по 80 долларов за тысячу кубометров, тогда как на границе с Польшей его цена падала до 60. Ценовой рычаг в отношении Украины использовался с дальним прицелом: поскольку ни одно украинское предприятие не могло оплатить энергозатраты и задолженность за газ росла, рано или поздно Россия расcчитывала получить эти предприятия, равно как и магистральный украинский газопровод, в собственность за долги. Увы, план сработал вовсе не в том направлении, на которое расcчитывал Кремль.

Ввиду неподъемной цены на газ украинские предприятия перешли на работу в режиме бартера, который фактически не облагается налогами и не поддается контролю. Украинский экономический фольклор сформулировал это следующим образом: «Сколько будет дважды два? Четыре -- это «живыми» деньгами. Если по бартеру -- то три, а взаимозачетом -- восемь». Бартерный принцип был положен в основу строительства украинских финансовых империй. Самые крупные украинские капиталы созданы за счет торговли энергоносителями, признался как-то в Москве бывший глава «Нефтегаза Украины» Игорь Бакай. Отчасти с этим согласен и Леонид Кучма, который не так давно посетовал, что газовый бизнес не может быть стопроцентно честным.

Что же в итоге получила Россия? Скудные поступления в бюджет, коррупция в госаппарате (не надо быть большим аналитиком, чтобы догадаться, что российские чиновники не оставались в стороне от теневых операций с газом), многомиллионные убытки «Газпрома». Будут ли компенсированы последние -- еще вопрос. На днях Леонид Кучма еще раз подтвердил, что Украина не намерена признавать долги корпоративных структур (в частности, «Нефтегаза Украины») в качестве государственных, и формально он прав. Приватизация стратегических предприятий «за долги» российским капиталом оказалась миражом: газом, как правило, торговали украинские трейдеры, которым и доставалась собственность. Сомнительна и ставка на то, что по долговым схемам в руки России перейдет украинская труба, -- слишком крупные геополитические интересы -- от европейских до американских -- здесь задействованы.

Потребность в прозрачных денежных расчетах, предложенных Виктором Ющенко, логически вытекает из политики Путина, который декларирует задачу борьбы с кланами, разрушающими российскую экономику и «обесточивающими» бюджет. В то же время 80 долларов за тысячу кубов Украина платить попросту не сможет. Кремль должен сделать выбор: либо откупорить бутылку с «джинном бартеризации», разлагающим российский госаппарат и не приносящим доходов, либо снизить цену до разумных пределов, но при этом жестко требовать исключительно денежной формы расчетов. Что касается приватизации стратегических предприятий, многие из них Россия уже получила в собственность на коммерческих конкурсах, по сравнительно невысокой цене. Главное, что итоги такой приватизации, которая проходит в рамках действующего законодательства, вряд ли будут подвергнуты сомнению, в отличие от долговых схем. Опыт десятилетия, минувшего после распада Союза, доказывает: непрозрачные двусторонние отношения приносят выгоду только узким группам по обе стороны границы. Политическое влияние, которое якобы приобретается путем доверительных кулуарных сделок, -- это иллюзия.