Вчера в Нью-Йорке наконец-то поставлена точка в вопросе о санкциях в отношении Ирака. Совет Безопасности ООН почти единогласно (14 голосов -- «за», сирийцы вообще не явились на заседание) принял резолюцию, покончившую с этим реликтом, введенном в действие после вторжения армии Саддама Хусейна в Кувейт еще в 1990 году. Резолюция «полностью удовлетворяет российскую сторону и отвечает интересам России», заявил вчера в Кремле заместитель главы администрации президента РФ Сергей Приходько. По его словам, «резолюция (Совбезом был одобрен четвертый вариант документа. -- Ред.) закладывает достаточно адекватные основания для обеспечения интересов России в долгосрочной перспективе и не ставит под сомнение долгосрочные соглашения российских компаний в иракском нефтяном секторе». Уже сегодня Багдад может продавать свою нефть. Как следствие, вчера в Лондоне произошло резкое -- на 57 центов -- падение цен на нефть, и это несмотря на то, что разрушенный Ирак технически пока еще не в состоянии возобновить экспорт сырья.

Единственное, чего Ирак не сможет и впредь в результате снятия санкций, -- это приобретать оружие.

До начала войны Москва настаивала на снятии санкций, утверждая, что Ирак разоружился и не обладает оружием массового поражения. Тогда Вашингтон категорически возражал. Этой весной американцы развязали против Ирака войну, сменили в Багдаде власть, оккупировали страну, но следов запрещенного оружия не нашли. И уже от своего имени предложили санкции снять. Сопротивление этому со стороны Москвы (а она поначалу попыталась увязать снятие санкций с проблемой оружия массового поражения) становилось бессмысленным.

Вчера этот гордиев узел был разрублен. Принятая резолюция все расставила по завоеванным местам. США и Великобритания остались в Ираке, контролируя его нефтяные ресурсы. А страны антивоенной коалиции (Франция, Германия и Россия) остались с незапятнанной репутацией, а главное -- с перспективой учета своих интересов в Ираке.

Победители узаконили почти всю полноту своей власти в Ираке. Но ООН, как уверен глава МИД Франции Доминик де Вильпен, «вновь возвращается в игру». И сможет направить в Ирак своего спецпредставителя для наблюдения за процессом восстановления Ирака. С ограниченной, но «конкретной и независимой ролью». На эту роль американцы предлагают назначить бразильского дипломата Сержио Виера де Мелло, верховного комиссара ООН по правам человека. Конкретные сроки, ограничивающие пребывание в Ираке оккупационных войск США и Великобритании, не оговорены. «Содействовать благоденствию иракского народа» (так говорится в тексте резолюции) Вашингтон и Лондон будут до передачи власти демократическому иракскому правительству. Но через 12 месяцев Совет Безопасности рассмотрит ход выполнения принятой вчера резолюции.

Найден компромиссный вариант в отношении чрезвычайно интересующей Россию программы «Нефть в обмен на продовольствие». Она будет прекращена. Но не сразу, а в щадящие сроки -- в течение шести месяцев. За это время должны быть завершены действующие контракты с Ираком (на долю российских компаний каждые полгода приходилось контрактов в среднем на 2 млрд долларов). Но не все. В течение полугода Генсек ООН Кофи Аннан должен изучить все заключенные ранее сделки (их общая сумма достигает 10 млрд долларов) и в сотрудничестве с оккупационными силами определить «значимость каждого контракта для нужд иракского народа». Те контракты, которые не связаны с продуктами питания или медикаментами, могут быть расторгнуты.

Кофи Аннану предложено «как можно быстрее» перевести со средств программы «Нефть в обмен на продовольствие» в новый Фонд развития Ирака 1 млрд долларов. В этот же фонд будут поступать доходы от продажи иракской нефти, руководить им будет бывший банкир из США, фамилия которого пока неизвестна, а расходы осуществляться под контролем оккупационных властей. Храниться эти средства будут в Центральном банке Ирака. Эти финансы будут обладать полным иммунитетом против исков кредиторов до тех пор, пока вся полнота власти в стране не будет передана новому правительству Ирака.

Кроме того, резолюция затрагивает другой волнующий Россию вопрос ценой минимум в 8 млрд долларов. В принятом вчера тексте резолюции приветствуется «готовность кредиторов, включая членов Парижского клуба, найти решение проблем иракского долга». Исход голосования был предрешен еще накануне, когда в Париже министры иностранных дел Франции, Германии и России за ужином на троих внесли последние штрихи в совместную позицию. После этого они говорили почти в унисон.

Проект «не пошел так далеко, как хотелось бы, но на данный момент представляется вполне удачным компромиссом», -- заявил Доминик де Вильпен. «Резолюция никоим образом не легитимизирует те действия, которые ранее предпринимались в обход СБ ООН», -- подчеркнул глава МИД России Игорь Иванов. Россия демонстративно довольна тем, что сложнейший вопрос международной политики снят с повестки дня накануне праздничного саммита в Санкт-Петербурге. По мнению Москвы, Вашингтоном сделаны важные уступки, и Россия «добилась всего, чего хотела».

В Кремле настолько удовлетворены подобным исходом, что готовы весьма высоко оценить «неожиданный» прагматизм американских партнеров. «Мы были готовы к худшему сценарию развития событий» -- таков общий рефрен в российском руководстве. В Кремле отдают должное стремлению Вашингтона учесть важность сохранения стратегического партнерства с Россией. Отмечают здесь и личную заинтересованность в этом президента Буша, прямые контакты российского руководства с которым на тему иракской резолюции продолжались вплоть до вечера накануне голосования в Совбезе.

Кремль, считающий себя чуть ли не «победителем» в постиракском «разборе полетов», настроен великодушно и к другим оппонентам, в частности к британскому премьеру Тони Блэру. «Переговоры Путина с ним в Ново-Огареве в конце апреля были исключительно тяжелыми, -- замечают в Кремле, -- но жесткая позиция, занятая там российским президентом, дала свои плоды». Возможно, так оно и есть, и г-н Блэр внятно передал тон кремлевских настроений своему американскому союзнику.

Остается надеяться, что в пылу победной эйфории в Кремле не предадутся соблазну переоценить значение своей «политической несгибаемости». В конце концов, мир наступил после чужой победы в войне. А побеждать в своих войнах России еще предстоит научиться.