Братья Панг, Оксид и Дэнни, -- уроженцы Гонконга, перебравшиеся в Таиланд и, еще не разменяв четвертый десяток, ставшие там гордостью национального кинематографа, его двойным лицом. Началось все с фильма брата Оксида «Кто бежит?» -- истории в духе «Сумеречной зоны» о человеке, получающем свежую газету чуть раньше, чем все остальные. Потом братья объединили усилия и разделили режиссерское кресло в «Опасном Бангкоке» -- прокатившейся по фестивалям неоновой истории о глухонемом киллере-виртуозе. Потом брат Оксид снова на некоторое время ушел в свободное плавание, поставив, среди прочего, одну из новелл в тайском мистическом блокбастере «Призраки Бангкока». И вот теперь -- «Глаз», самая большая удача.

Фильм собрал ворох фестивальных призов, стал чемпионом азиатского проката и меньше чем через месяц выходит в американских кинотеатрах. Кроме того, продюсерская компания Тома Круза уже купила права на производство ремейка. Но это не главное. Куда важнее, что после «Глаза» братьям-режиссерам можно простить и излишнюю претенциозность первых фильмов, и обманутые «Призраками Бангкока» ожидания, и -- авансом -- немалую часть промахов, которые они еще только намереваются совершить. Потому что у них получился фильм настолько страшный, насколько вообще могут быть пугающими «движущиеся картинки». И сопровождающие их движение «веселые нотки».

Пересказать сюжет «Глаза» и не повторить то же самое, что написано еще в двадцати пяти рецензиях, практически невозможно -- это картина, по отношению к которой так и хочется применить раз и навсегда табуированную фразу «сюжет фильма прост». Как не переставляй слова -- получится все то же: гонконгская девушка ослепла в два года, спустя восемнадцать лет ей пересадили чужую роговицу и она стала видеть даже больше, чем было задумано. Вокруг вьются призраки, а вместо собственного отражения в зеркале девушка обнаруживает не себя, а свою доноршу, погибшую при странных обстоятельствах.

В фильме нет неожиданного финального поворота, как в «Шестом чувстве», с которым «Глаз» сравнивают за неимением более адекватных аналогов. Фильм в принципе мог кончиться на полчаса раньше или продолжаться еще какое-то время. Но в последнем случае нервы точно бы не выдержали. Аккуратный и дотошно выстроенный фильм Пангов в самых неожиданных местах взрывается всплесками совершенно необъяснимого ужаса. Изображение как будто смазывается, предметы теряют привычные очертания -- и уже не разобрать, то ли это операторские изыски (постоянный панговский оператор таец Деха Шримантра был по праву признан лучшим «камераменом» на кинофестивале в Каталонии), то ли испорченная кинокопия, то ли уже с собственным органом зрения начали происходить необратимые мутации. «Глаз» -- один из немногих фильмов ужасов, где разъяснение истинных причин происходящего хочется получить в последнюю очередь. Элементарная завязка (знакомая по множеству кинокартин о неудачных трансплантациях, начиная, пожалуй, с «Рук Орлака» Роберта Вине) служит лишь ветхим скелетом, в любой момент готовым обрушиться под спудом нарастающей на нем потусторонней плоти. Отдельного упоминания заслуживает звук: он живет в фильме своей собственной жизнью -- и невозможно поверить, что над этими криками и шорохами трудился в студии усердный звукооператор. Такое можно записать только вживую, переборов страх и опустив микрофон в самую сердцевину разверзшейся перед тобой бездны. И даже если зажмуриться и постараться оградить себя от творящегося на экране макабра, в самую сердцевину мозга проникнет иезуитской бормашиной истошный вой «с той стороны». И опустит обессиленного зрителя на глазное дно. Братья Панг -- прилежные ученики, отличники восточного кинематографа, точно знающие, как надо, -- выпустили на волю каких-то совершенно невообразимых демонов. И умудрились напугать, не пролив на экране ни капли искусственной крови.