Иракского государства не существует. У этой страны есть границы -- но нет пограничников, есть консулы -- но нет виз. Тех, кто въезжает в Ирак со стороны Иордании, встречает странный портрет мужчины, облаченного в парадный арабский национальный костюм. Портрет торжественно возвышается на двух бетонных подпорках над дорогой Амман--Багдад. Можно догадаться, что это бывший президент Ирака Саддам Хусейн -- год назад на этом месте стоял именно его портрет.

Но теперь кто-то не поленился забраться наверх и тщательно замазать лицо портрета кремовой краской. Скоро поверх кремового пятна, из-под которого упорно пробиваются знаменитые саддамовские усы, вполне можно будет нарисовать любое другое лицо. «Может, Джорджа Буша?» -- предположил попутчик Янг из южнокорейской благотворительной организации, с которым я делю 14-часовой путь из Аммана в Багдад.

После войны водители джипов сбросили цены. Во время американских бомбежек рисковый бросок на иракскую столицу обходился в 800, а то и в 1000 долларов. Сегодня можно сойтись на трехстах. Навар у таксистов ощутимый: бак в 150 литров наш водитель Хасан заполнил за 10 долларов из цистерны с бензином, которую бог знает откуда подтащили к границе местные жители. «Дорого, -- сокрушается Хасан. -- В Багдаде за те же 150 литров я плачу 4 доллара».

«Так кто же закрасил портрет Саддама? Вы?» -- спрашиваю иракского таможенника-добровольца, который для вида осматривает машину. Таможенник обижается: «Я бы никогда такого не сделал. Это работа нехороших людей. Мы как-то утром пришли, а все уже замазано». Он с пафосом объясняет, что стал таможенником в этом месяце из «патриотических побуждений и по просьбе местного самоуправления». «Денег за это не беру. Хотя дома все плохо. Газа нет, электричества тоже, -- горделиво добавляет он. -- Американцы на днях предлагали зарплату, но мы отказались. Не надо нам их денег. У нас есть своя нефть, так и деньги свои будут». Глядя на паспорт моего южнокорейского спутника, таможенник с воодушевлением замечает: «Корея? Северная? -- и тут же, разочарованно: -- Южная... А нам, иракцам, больше Северная нравится. Молодцы они, эти северные».

Еще он объясняет, что визы, которые упорно продолжают выдавать иракские посольства и консульства, на самом деле никому не нужны. Журналистов и представителей международных организаций пускают безо всяких виз. А кроме них в Ирак едут только сами иракцы, возвращающиеся домой с чужбины. Но многие иностранные журналисты обращаются за ненужными визами к старорежимному иракскому консулу в Аммане. Так им советуют таксисты, которые ездят в Багдад. По-моему, это коммерческая сделка с иракским посольством, и таксисты берут с проданных виз свой процент. За каждую визу в консульстве берут по 70, а то и по 100 долларов.

Богатые американские военные, о которых говорил иракский таможенник, дежурят тут же, привычно и быстро просматривая документы проезжающих. «О, русская! -- дружелюбно улыбается американец в темных очках и произносит несколько фраз по-русски: -- Здравствуйте! Как дела? Я немножко говорить по-русски. Спасибо». «Где выучили?» -- подхватываю я беседу. Американец хмурится и после паузы нехотя, как будто выдавая военную тайну, произносит: «Есть институт в Америке. Там выучил». «Будьте осторожны! -- напутствует он уже по-английски, как бы проявляя ко мне особое внимание. -- Дорога Амман--Багдад опасна. Мы ее не патрулируем, а разбойников много. Три дня назад в часе езды отсюда ограбили иностранцев». Наш водитель Хасан подтверждает, что грабители иногда даже обстреливают автомобили. Поэтому едущие в Багдад машины стараются держаться вместе.

Граница открыта только в светлое время суток, хотя при Саддаме можно было путешествовать и ночью. Впрочем, грабежи по причине обнищания в результате международных санкций случались и ранее, но раз в полгода, а теперь -- раз в неделю.

Итак, как гласит старый плакат на границе, «Добро пожаловать в арабскую республику Ирак!». За весь путь до Багдада нам попались только четыре сожженные машины, два разбитых автобуса (пассажирский и военный) да продырявленный бомбой мост. Вокруг -- пустыня пустыней, словно войны и не было. Настроение омрачает только иракская старуха в грязной лачуге у приграничного КПП. «Иностранцы! -- причитает она при виде каждой машины, останавливающейся здесь для заправки. -- Будьте вы прокляты! Да услышит меня Аллах! Будьте прокляты все, кто туда едет!» Но большинство иностранцев не понимают, что кричит им вслед обезумевшая женщина.Странные беженцы

В районе иордано-иракской границы ООН разбила два палаточных лагеря для беженцев. Один -- на территории Иордании, где иракцы так и не появились, потому что не захотели бежать из страны. Его заняли суданцы и сомалийцы, подрабатывающие в Ираке швейцарами и таксистами. Даже в бедном довоенном Ираке им жилось лучше, чем на родине. Другой лагерь почти секретный. Он расположен в нейтральной зоне между Иорданией и Ираком. Здесь живут люди, которых Иордания не принимает, чтобы не обострять отношений с Ираном и США. Говорят, здесь поселился один из помощников бывшего вице-премьера Ирака Тарика Азиза. Для американцев он не слишком большая шишка, но достаточно известен, чтобы опасаться расправы в Багдаде и получить отказ в убежище от Иордании. Еще здесь живут базировавшиеся до войны в Багдаде боевики иранской оппозиционной организации «Моджахеды иранского народа» и члены их семей. Иран уговаривает Иорданию вернуть ему этих беженцев. Дома их ждет в лучшем случае тюрьма. Обозреватель газеты «Время новостей» собиралась поговорить с ними о жизни, сфотографировать их, но чуть не лишилась фотопленки. Иорданская полиция подъехала мгновенно и разговор по душам с беженцами запретила.Елена СУПОНИНА, Амман--Багдад