Трехдневный визит Владимира Путина в Таджикистан начался в минувшую субботу с недоразумения. В Душанбе все было готово к тому, что президента России будут встречать с почестями, соответствующими официальному статусу визита: приветствия почетного воинского караула, ковровые дорожки к трапу самолета, присутствие иностранного дипкорпуса... Слова «официальный визит» были прописаны даже на нагрудных карточках сотрудников российского посольства в Душанбе. Однако накануне прибытия г-на Путина из российской прессы в Таджикистане узнали, что в последний момент статус визита понизился до «рабочего».

Смущенные хозяева вынуждены были буквально за несколько часов до прилета российского президента отменять приглашения на торжественную встречу Путина, разосланные иностранным послам. Однако когда закончились двусторонние российско-таджикские переговоры (следующие два дня программа пребывания Путина в Душанбе определялась проведением здесь саммитов ЕврАзЭС и ДКБ СНГ), объяснение этому казусу отчасти было получено. Никаких серьезных документов по итогам встречи Владимира Путина и Эмомали Рахмонова не принято. Вместо ожидавшихся девяти соглашений подписано два: протокол об обмене ратификационными грамотами к соглашению шестилетней давности об избежании двойного налогообложения и программа сотрудничества между министерствами иностранных дел двух стран.

Обе стороны в неофициальных комментариях не скрывают разочарования. При этом кажется, что таджики разочарованы больше россиян. Они ожидали от Москвы конкретных обещаний экономической помощи на разных направлениях сотрудничества. Россияне же объясняют отсутствие договоренностей завышенными, а потому неприемлемыми для Москвы условиями, которыми обставляет Душанбе свои предложения.

Ожидалось, что в Душанбе будет поставлена точка в длительных переговорах о статусе российской военной базы в Таджикистане на основе пребывания в республике 201-й российской дивизии. Рамочное соглашение на этот счет подписано еще в 1999 году и даже ратифицировано обеими сторонами, но в действие оно должно вступить после достижения еще трех соглашений, регламентирующих финансовые и военно-технические детали функционирования базы. Одна из причин, затянувших решение этих проблем, связана с неурегулированностью финансовых вопросов передислокации одной из частей дивизии из городской черты Душанбе на окраину столицы. Это было пожелание таджикских властей -- мол, город не должен выглядеть прифронтовой зоной с обилием военных на улицах. В Москве не без некоторого сопротивления согласились, оставив созданную за долгие годы развитую инфраструктуру военного городка, но взамен предложили местным властям взять на себя обеспечение военных на новом месте. Однако в Душанбе хотели, чтобы этим занимались сами россияне.

Кроме того, по сведениям газеты «Время новостей», таджикское руководство хотело заручиться гарантией Москвы, что в случае экстремальной ситуации, угрожающей безопасности республики, официальному Душанбе достаточно было бы уведомить командование российской базы, чтобы изъять оттуда необходимое вооружение. Разумеется, в Москве на это согласиться не могут. Но, как утверждает один из российских министров, принимавших участие в душанбинских переговорах, сторонам удалось сблизить позиции, и соглашения по базам к маю этого года будут подписаны.

Не удалось пока Москве и Душанбе договориться об условиях функционирования еще одного российского военного объекта в Таджикистане под названием «Окно». Так называется уникальная станция космического слежения, построенная в советские годы в горах Памира. Таджики предложили россиянам «Окно» в собственность (сейчас статус объекта не определен) в обмен на полное списание таджикского долга России, составляющего почти 300 млн долларов. «А как вам удалось так оценить «Окно»?» -- спрашивают в Москве. В ответ приводятся ссылки на неустановленные источники. «Хорошо, -- говорят россияне, -- мы согласны с идеей, но сначала давайте создадим квалифицированную комиссию для оценки объекта, и тогда, возможно, часть долга в обмен на собственность можем списать». Вопрос с «Окном» остается открытым.

Зато к тому же маю Путин и Рахмонов договорились подписать соглашение, которое должно облегчить участь таджикских трудовых мигрантов в России, численность которых достигает, по разным оценкам, 600 тысяч человек. В Душанбе очень болезненно относятся к тем притеснениям и оскорблениям, которым в России подвергаются таджики. Рахмонов с горечью рассказывал Путину, что ежегодно на родину привозят до 800 гробов с погибшими в России соотечественниками. Российский президент, похоже, сочувствующий коллеге, обещал сделать все возможное, чтобы урегулировать ситуацию.

Пожаловались Путину в Душанбе на свою долю и местные русские. Достали они его в Свято-Никольском храме таджикской столицы, куда российский президент приехал поздно вечером в субботу, чтобы принять участие в пасхальном богослужении. Единственный православный храм в Душанбе, служивший до 1946 года пожарным депо, к удивлению местных старожилов не был переполнен. Видимо, практически полностью перекрытое в дни саммита движение в городе не позволило всем прихожанам отметить свой главный праздник.

Путина приветствовал у входа местный батюшка, отец Сергий, которого помнят здесь как бывшего комсомольского работника. Нельзя сказать, что президент чувствовал себя комфортно под перекрестным обстрелом теле- и фотокамер и любопытствующих взглядов местных православных. Впрочем, некоторые из них на него и внимания не обратили, они просто молились во славу предстоящего Воскресения Христова. Путин тоже помолился, а потом одна из рядом стоящих старушек его узнала и стала просить помощи в поисках пропавшего в России сына, а также в решении ее квартирного вопроса в Душанбе. Президент тут же отдал указание подчиненным принять меры. О чем просили встречавшиеся вчера вечером с ним мусульманские авторитеты Таджикистана -- неизвестно.