Америка в Ираке ведет несколько пропагандистских кампаний. Одна из них рассчитана на иракское население, другая -- на собственные войска, а еще одна -- на Америку, на собственный народ. Есть еще и четвертая, рассчитанная на весь остальной мир. Пока из всего этого лишь кампания, направленная на американцев, более-менее принимается населением. В меньшей степени успешна патриотическая пропаганда, ориентированная на поддержание морального духа в вооруженных силах. Правда, это трудно понять на расстоянии, так как мы знаем об этом только по американским же источникам, связанным с оккупационными силами. А две другие кампании полностью провалились. Не сработала пропаганда, ориентированная на Ирак, и в глубокой изоляции в мире находятся США. Эту изоляцию они создают отчасти сами, своей односторонней аргументацией собственных военных действий и вопиющим непониманием психологии восприятия даже своих союзников и партнеров.

Главный источник антиамериканизма в мире -- это как раз способ разговора Америки со своими же союзниками по НАТО и по ООН и стратегическими партнерами, как Россия. Здесь у наблюдателя возникает вопрос: если Америка не может убедить своих союзников, то нужно ли вообще воспринимать ее аргументы? Это, конечно, действует на весь остальной мир, где, как это ни парадоксально звучит, сама Америка сейчас является флагманом антиамериканизма. Но это следствие принятой американцами стратегии, поскольку предлагаемый тип войны в Ираке -- это фактически продолжение мировой революции иными средствами. И США ведут себя как революционер -- игнорируя любые консервативные аргументы, правовую основу действий, аргументы легитимности. Америка получает от этого и выгоды, и шишки.

Что касается иракской пропаганды, то здесь нужно различать пропаганду, ориентированную на собственное население, на мир и на войска противников. Последняя идет неудачно, поскольку не заметно ни дезертирства из рядов вооруженных сил коалиции, ни особого пацифизма в них. А первые две цели, похоже, достигнуты. Иракцы в целом ведут себя лояльно режиму, так, как должно вести себя население страны, на которую напали. Народ не отделяет себя в жесткой форме от режима в Багдаде. И для иракской пропаганды это успех.

Конечно, чрезвычайно успешна пропаганда, направленная на остальной мир, в особенности на арабские страны. Ведь Америка делает страшные вещи в отношении исламского мира. И здесь выявляется одна из причин разногласий между Россией и США, потому что мы совсем не представляем, как Америка потом сможет с этим справиться. Инициативы американские, а расхлебывать придется всем вместе. Это мы уже сегодня чувствуем по тому, что происходит в российском обществе. В этом смысле иракская чисто военная пропаганда даже более разумна, чем можно было ожидать.

Ирак умеренно врет. Все военные всегда во время войны врут -- и про свои потери, и про потери противников. Это общеизвестный факт, и изменить его невозможно. Если вы воюете, то вы обязаны врать при описании своих потерь и потерь противника. Если вы будете непрерывно показывать раны и трупы своих солдат, то морально разложите собственную армию. Ограничение информации -- это неизбежная мера во время войны, и всеми это понимается и принимается. Но я думаю, что усиление цензуры в США -- это не столько сознательная политика, сколько растерянность от непонимания ситуации, в которой они оказались. Они сейчас не понимают, что ограничивать, а что разрешать, поэтому они ссорятся с прессой там, где ссориться как раз не надо.

Американцы не понимают стратегию Ирака. Дело в том, что у США и у Саддама, судя по всему, разные представления о финале войны. Для Америки захват Багдада является победой, а с точки зрения Саддама это может быть промежуточным этапом войны. По нашему военному опыту, захват столиц не является концом войны, особенно при намерении нации сражаться до конца. В рамках пропаганды на исламский мир взятие Багдада может быть даже выигрышным для Саддама. Он становится фигурой арабского сказочного героя, даже если он погибнет. В этом смысле он и Усама Бен Ладен в чем-то похожи. Можно сказать, что сейчас Бен Ладен должен кусать локти в бессильной ярости, потому что Хусейн оттесняет его на второй план.

Надо понимать, что Америка, перейдя к революционной войне, без какого-либо правового мандата, только на основании собственных идеологических тезисов открывает симметричный путь и своим противникам. Они тоже могут вести революционную войну против нее на основании своей идеологии, и здесь пропаганда приобретает непропорционально большую роль. Но не будем забывать, что пропагандой не всегда можно заменить войну и военные успехи. Хотя и таких примеров сколько угодно. Например, наступление вьетнамских партизан в 1968 году в военном отношении потерпело ошеломляющее фиаско. Но с точки зрения пропаганды это была победа с реальными политическими последствиями. Президент США не выдвигался на второй срок, а новый президент начал переговоры с вьетнамцами. В конце концов вьетнамцы победили уже и в военном отношении. Но в основе этого лежала их пропагандистская победа. И только через 20 лет мы узнали, что это был полный разгром. И такие вещи в мире случаются не так уж и редко.

Но сейчас не используются традиционные для таких ситуаций механизмы так называемой народной дипломатии, прямых обращений, которые применял, например, Мовлади Удугов в отношении российского общества. У Саддама Хусейна нет даже реальных попыток обращения иракцев к американскому обществу. Но трудно понять, насколько это было бы эффективно. Вот вьетнамские партизаны сумели создать своего рода сильный союз между собой и американскими пацифистами. Кажется, к этому союзу принадлежал и будущий президент Клинтон, и в значительной степени американская элита. У Саддама этого не получилось. Здесь его провал.

Американцы не проанализировали то странное для нас всех обстоятельство, что Саддам Хусейн десять лет называл своей победой то, что мы считаем военным разгромом. Сейчас я бы обратил внимание на такой важный элемент, как пропагандистский успех Саддама Хусейна на поле российских средств массовой информации. Обратите внимание, что не только в традиционно «иракофильских» коммунистических СМИ, но и в либеральной прессе явно доминирует иракская оценка военных действиях. Даже в официальных российских массмедиа сильно доминирует своего рода дежа вю времен чеченской войны. Я бы сформулировал это так: видимо, некоторые тележурналисты отыгрываются за Грозный в своих сочувственных репортажах о героических иракских партизанах. Мы уязвимы для такой пропаганды в силу нашего опыта времен Великой Отечественной войны. Наверное, это связано с партизанским мифом, который у нас доминирует. И в нашем восприятии война сильного против маленького и слабого вызывает совсем другие чувства, нежели в США.

Для того чтобы завершить войну, мало объявить ее в одностороннем порядке завершенной. Надо навязать противнику свою победу. Например, Франция в 1940 году потерпела полный и сокрушительный военный разгром. Более того, она была единственной из стран антигитлеровской коалиции, которая фактически перешла на сторону противника. А в 1945 году Франция принимала капитуляцию немцев как держава-победительница. Если нация находит способ политически переиграть свое военное поражение, то она может изменить ситуацию. Пропаганда в этом помогает, но войну за Францию выиграл де Голль. Если бы не он, то не видать ей статуса державы-победительницы и учредителя ООН. Я сомневаюсь, что у Ирака сейчас есть де Голль. Саддам мало на него похож, и он очень изолирован в арабском мире. Он ухитрился перессориться практически со всеми государствами, и в этом смысле он не такой сильный межарабский политик. Другое дело, что характер войны многое меняет. Скажем, функционеры партии Баас не популярны в иракском народе, но когда американцы открывают войну против них, загоняя их в тупик, они могут превратить коррумпированный институт в институт героический.

США поразительным образом не попытались откровенно объясниться с Россией. Но это больше политический, нежели пропагандистский провал. Если бы они попытались честно объясниться, то Россия была бы на их стороне в большей степени, чем на стороне Ирака. Но, по-моему, этот вариант не закрыт. Россия очень чувствительна к откровенности, но США не пробуют сейчас вести убедительную для российских общественных кругов кампанию в России. Их угрозы в отношении России контрпродуктивны и вызывают обратную реакцию -- фактически сплачивают и правых и левых. Мы же понимаем, что ракеты случайно не падают рядом с посольством без определенного решения. В американском понимании это называется «посылать сигналы», но я думаю, это не те сигналы, которые помогут американской пропаганде за границей.