Смотреть этот фильм рекомендую только тем, кому нравится Рената Литвинова. Мне -- нравится. Все, кроме нее, в этом фильме -- только дополнение, антураж, необходимый для передачи одного образа, того, который Литвинова воплощает собой не только в этой картине, но и вообще, в том главном своем проекте, который и есть она сама. Героине, созданной Ренатой Литвиновой, потребовалось дополнительное пространство для существования, и тогда автором был придуман фильм. Конечно, «Небо. Самолет. Девушка» в строгом смысле не ремейк фильма «Еще раз про любовь», хотя история, в нем рассказанная, по виду та же самая. Для сценаристки и исполнительницы главной роли вовсе не важно, как изменилась действительность за последние 30 лет, хотя профессию герою она поменяла (очень уж архаично смотрится сегодня занятие ядерной физикой, зато телевизионный журналист -- это модно). А вот героиня по-прежнему стюардесса, хотя сегодня, во времена чартеров, в этом уже совсем нет ничего романтического. Зато есть оттенок ретро, что, в сущности, и важно. Потому что Рената Литвинова свой облик строит именно на игре с ушедшей и уходящей натурой, с типажами и героинями классического прошлого, которое не пугает возвращением давно забытого (приметой быстро текущего времени), но успокаивает знакомыми образами (свидетельством вечности и непрерывности).

Сходство между Ренатой Литвиновой и Татьяной Дорониной замечено задолго до идеи фильма, скорее всего оно его и стимулировало. Определила его сначала мама Ренаты («вы обе такие однообразные»), а потом и сама Рената, назвав общее качество -- «особенные».

Красивых женщин в России много, стильных меньше, но создать законченный и особенный образ, узнаваемый по фрагменту интонации, удалось только Литвиновой.

Она не воплощает никакой тип женщины -- несмотря на целый набор имен, упоминаемых рядом с ее именем: тут и Марлен Дитрих, и та же Доронина, и Марина Ладынина, и Любовь Орлова, и просто неизвестные блондинки с рекламных картинок первой половины ХХ века. Место типического и занято культом особенного.

Из чего сделана эта женщина? Безусловно, из одежек, платочков и цацек, прошедших уже через чьи-то руки, потерявших свежесть, но приобретших благородный налет времени. Из потускневших фотографий и поблекших акварелей. Она неслучайно блондинка, только без стервозности «белокурых бестий» и без нежности пухлых ангелочков -- ее образ прозрачен, водянист и холоден. Вода -- ее стихия в не меньшей степени, чем небо, заявленное в названии фильма. И потому ее героиня волей автора во сне рожает рыб, а что с ними потом делать? Не жарить же...

Приспособить Литвинову к чему-то практическому невозможно -- то есть не реальную Литвинову, которая отлично функционирует в своей жизни, пишет сценарии, снимает фильмы, родила дочь и коллекционирует антиквариат, а ту, в которую она играет. Самый неудачный и всеми забытый проект, в котором она участвовала, -- это ее комментарий к программе Леонида Парфенова. Зато самый пока удачный -- снятый ею самой документальный фильм «Нет смерти для меня», где Литвинова нашла самую близкую себе тему -- судьбы кинозвезд и перебрала их с неожиданной нежностью и сочувствием, как будто примеряя к себе эту хрупкую материю.

В телесериале «Граница», на мой взгляд, надуманном, избыточно неестественном и громоздком, лучшая роль принадлежит Литвиновой, и ее неестественность и манерность кажется органичнее чужого правдоподобия, потому что принадлежит искусству. Русалочья ее повадка странно соответствует нынешнему времени, как оказалось, совершенно не способному создать собственный женский тип. Не случайно так трудно сегодня найти подходящую кандидатуру для вручения всяких кино- и театральных премий за лучшую женскую роль -- в этом как будто сказывается недостаток потребности в собственно женском, своего рода отсутствие спроса. И потому, наверное, в желании найти себе подходящую историю Литвинова выбирает знаменитый старый фильм о коротком и оборванном пребывании женщины в жизни мужчины, эпитафию любви. И они вместе с режиссером Верой Сторожевой старательно вычеркивают из кадра все приметы бытовой жизни, оставляя пустую среду, служебное пространство, на фоне которого, как пелось в известной песенке другой кинодивы «Я из пушки в небо уйду», уходит в небо, чтобы не возвращаться, тень настоящей женственности, ее проекция на наше холодное и бесчувственное время.