Самолет Ту-154 авиакомпании «Внуковские авиалинии», в субботу угнанный дагестанским террористом в Израиль, вчера наконец завершил свой затянувшийся рейс. Во вторник под утро лайнер приземлился в аэропорту Внуково, доставив-таки направлявшихся в Москву из Махачкалы 48 пассажиров и 10 членов экипажа, около полусуток находившихся в заложниках. Этим же рейсом прибыл и захватчик -- 27-летний Ахмед Амирханов. Предполагаемый преступник (пока официальное обвинение ему не предъявлено) был доставлен в изолятор «Лефортово», где его допросили. Результаты допроса вчера не оглашались, представители спецслужб высказали предположение, что главная причина случившегося -- психическая неуравновешенность задержанного.

Ахмед Амирханов родился в 1973 году в Ахвахском районе Дагестана в многодетной семье (у него семь братьев и сестер). Проблем с законом у него не было, он не был замечен ни в пристрастии к спиртному, ни в употреблении наркотиков. Последние годы жил в Махачкале, учился на заочном отделении юридического факультета Дагестанского университета и успешно трудился в экскурсионно-туристической фирме, неоднократно выезжая за рубеж для организации туров по Египту, ОАЭ и Турции.

О том, как столь не подготовленному в преступном промысле человеку удалось захватить пассажирский лайнер, корреспонденту газеты «Время новостей» рассказал один из главных участников событий -- летевший злополучным рейсом сотрудник ФСБ полковник Олег Луценко, специалист Центра специального назначения ФСБ (служба, в которую входят группы «Альфа» и «Вымпел»). Представители спецслужб заявили, что именно полковник Луценко, когда террорист заперся в кабине пилотов, взял под контроль ситуацию в пассажирских салонах и все время, до приземления на израильской военной базе, руководил действиями пассажиров и части экипажа.

-- В Москву я возвращался после командировки в Чечню и потому садился в самолет во всеоружии. С собой, в наплечной кобуре, у меня был табельный пистолет, а в сумке, под бронежилетом и штурмовой каской, автомат. В принципе, когда мы все садились в Махачкале в самолет, никаких тревожных симптомов я не заметил, хотя погрузка проходила по «кавказскому варианту» -- к примеру, у трапа пассажиров встречала явно подвыпившая сотрудница. Самое поразительное (это мы даже обсудили с летевшим в Москву на учебу сотрудником дагестанского УФСБ, с которым познакомились в аэропорту) -- как аэродромные службы организовали сдачу имевшегося у некоторых пассажиров оружия летчикам (позже выяснилось, что это были министр финансов Дагестана и двое его телохранителей). Милиционер пронес пистолеты до самолета у всех на виду, покручивая их на указательном пальце. (По данным редакции, вчера на первых допросах террорист признался, что окончательный план захвата самолета у него созрел именно после того, как он это увидел.) Свое оружие я сдавать по личным соображениям не стал, отдельно договорившись об этом в аэропорту.

Я занял место во втором салоне в первом ряду, а рядом, через проход, сел новый знакомый из дагестанской «конторы». Сзади меня разместилась какая-то шумная компания, по виду спортсмены -- крепкие парни с переломанными ушами, -- которая начала распивать коньяк. Где-то через 40 минут полета командир экипажа по громкой связи вдруг объявил, что самолет захвачен террористами и мы теперь летим в Израиль с посадкой в Баку. В салоне ничего не изменилось, пассажиры сидели по своим местам и никак не комментировали новость. Я пока ничего не понимал и просто внимательно следил за происходящим, не выдавая, кто я и откуда.

Когда прошло первое оцепенение, люди начали озираться и шушукаться. Спортсмены, сидевшие у меня за спиной, вдруг вскочили и стали ходить по салону, наклоняясь к каким-то пассажирам, кого-то они пинали, кого-то обыскивали. Я, естественно, решил, что это и есть террористы, и незаметно вытащил пистолет из кобуры, передернул затвор и спрятал под одежду. Постепенно спортсмены добрались до моего дагестанского коллеги, увели его в хвост самолета, а потом со словами «Ну что, генерал, куда лететь хочешь? Выходи давай!» пришли и за мной. Происходило это уже после посадки в Баку. Сначала я с ними препирался, поскольку внятно объяснить, что им надо, они не могли, а потом меня тоже увели в хвост. Там меня посадили и начали обыскивать. Перед этим я успел пистолет под одеждой протолкнуть, и он упал на кресло, а я на него сел. Оружие парни не нашли, но ситуация накалилась, и я уже думал, какую бы позицию удобнее занять и, возможно, в кого и как из предполагаемых террористов стрелять. В конце концов я решил не торопиться -- оружия у незнакомцев не было -- и пальбу пока не открывать.

Улучив момент, я выскочил в коридор и, достав пистолет, несколько раз скомандовал «спортсменам»»: «Все лицом вниз! Руки за голову! Я офицер подразделения антитеррора! Всем соблюдать спокойствие! Кто дернется -- уничтожу!» Когда все «террористы» легли, я посоветовал пассажирам тоже соблюдать спокойствие и не бояться, но ради собственной безопасности не делать резких движений. Потом я объявил, что стоящий перед ними человек -- дагестанский чекист, сотрудник ФСБ и все должны выполнять только наши указания, и послал коллегу достать из моей сумки автомат.

Когда самолет уже вылетел из Бакинского аэропорта, мы наконец разобрались в ситуации. «Террористы-спортсмены» оказались настоящими спортсменами, летевшими с министром финансов и его телохранителями, и таким незамысловатым образом решили найти террориста. Среди пассажиров оказалось еще несколько человек, так сказать, вне подозрений -- замкомандующего федеральной группировкой войск в Чечне, ректор одного вуза, сотрудник налоговой полиции и т.д. Вместе мы организовали «спецгруппу», которая следила за порядком в салоне, и попытались вычислить настоящих террористов. Я же, вооружившись пистолетом, взял под прицел первый, ближний к пилотской кабине салон, а коллега дагестанец с автоматом контролировал второй салон.

Уже на пути в Израиль из сбивчивых рассказов стюардесс мы выяснили, что же произошло на самом деле. Оказалось, что террорист -- молодой на вид парень-дагестанец -- вслед за стюардессой ворвался в пилотскую кабину, запер бронированную дверь и стал грозить взрывом привязанной к телу бомбы. Позже выяснилось, что это обычный тонометр -- прибор для измерения давления, но террорист так уверенно говорил и все время угрожал летчикам взрывом, якобы переставляя на таймере часовой механизм, что пилоты не рискнули подойти поближе. К тому же захватчик сразу заставил открыть сейф и отдать ему пистолеты и патроны. А уж это оружие точно было настоящим. До последнего момента в салоне не знали, что происходит у летчиков, а в кабине пилотов не представляли, что творится у нас. Дверь террорист открывал всего несколько раз -- забрать воду и еду, и то под прикрытием пилотов, и занавешивал лицо шторкой. Летчик же, выглянувший однажды из кабины, увидел одного из нас с оружием и решил, что это тоже террористы. Стюардессы, заходившие к пилотам, были в откровенной панике и выполнять более или менее замысловатые поручения были просто не в состоянии. Так, держа под прицелом пилотскую кабину, все семь часов пути до Израиля я и просидел с пистолетом в руке.

Закончилось же все очень просто и неожиданно. Как только самолет остановился на взлетной полосе, террорист приказал открыть переднюю дверь и, скрытый шторами, спрыгнул на землю, оставив пилотам «бомбу» и пистолеты. Увидел я террориста уже через окно. Подумал, было, броситься за ним, задержать или подстрелить, но рисковать не стал, а то бы израильтяне и меня еще подстрелили. Кстати, захватчик вел себя, судя по тем эпизодам, что я его видел, грамотно с точки зрения террориста, хотя и произвел впечатление ненормального. Сдавался он, кстати, не голым -- это израильтяне заставили его раздеться, чтобы найти оружие. Причем почти так же выводили и всех пассажиров -- под дулами снайперских винтовок заставляли ползти по земле, выворачивать карманы и т.д. Когда мы уже летели обратно, я с террористом поговорил -- ни о каких палестинцах он не заикался. А на вопрос, зачем захотел в Израиль, ответил: «Письма передать». «Какие?» «Насчет гипноза». Больше я с ним разговаривать не стал.