Альянс сотрудников Третьяковской галереи с коммерчески успешными аукционными домами и антикварными салонами, похоже, крепнет к удовольствию обеих сторон. Наша газета рассказывала о презентации галереей «Старинный интерьер» биографического справочника Федора Булгакова «Наши художники». Справочник этот -- настольная книга антиквара и что-то вроде Конституции, согласно которой Рынок и Музей будут сотрудничать друг с другом. В «Наших художниках» собраны биографии всех-всех-всех академических мастеров второй половины XIX века. Большей частью тех «крепких» середнячков, на полотна которых смотришь, зевая в кулачок. Сейчас такое «сонное царство» в большой цене. И если вялая анемичная живопись какого-нибудь академиста засвечена на страницах тома Булгакова -- стоимость ее непомерно растет.

Накануне армейского праздника тот же «Старинный интерьер» устроил в самом респектабельном сельском клубе Подмосковья -- галерее «Дача» на Рублевском шоссе -- симпатичный день морячка: выставку картин, антикварных навигационных приборов и моделей судов под названием «Наше море». Из своих фондов и из частных коллекций галерея привезла множество марин -- морских пейзажей второй половины XIX века. Картины в основном принадлежат кисти штатных художников Морского ведомства России, сочетавших профессию живописца с офицерским чином. Работы их отчасти напоминают служебный рапорт: четкая стратегическая фиксация географических координат, «портреты» известных в то время кораблей. С другой стороны, манеру художников-офицеров нельзя назвать неэмоциональной. Просто явленная на полотнах гамма чувств проста и безыскусна, как лирические песни, исполняемые Краснознаменным ансамблем песни и пляски имени Александрова. Так, Леонид Блинов любил голубые рассветы и лазоревое небо. Настроение рождается приподнятое, жизнеутверждающее. Константин Круговихин отлично справлялся с лунными бликами на воде. Его тихие ночи немножечко грустны. Лихач Харитон Костанди подмахивал бьющиеся о скалы глыбы «стеклянных вод» Айвазовского. Да так умело, что до сих пор иные прохвосты-дилеры выдают его «шторма» за подлинного Ивана Константиновича. Пейзажей самого «Нептуна» русской марины, тоже, кстати, художника-адмирала, привезли несколько. Широко рекламировался как самый маленький «Айвазовский» в мире морской лунный пейзажик размером 2,2х4,6 см. Перед ним специально повесили лупу, дабы пастозность фактуры лучше видна была. Вообще-то Айвазовский любил подыграть своему звездному имиджу. Сейчас бы мы сказали, что он был отличным менеджером, маркетологом и раскрутил свой бренд не хуже Уорхола. То гигантский пейзаж разрежет на кусочки и продает фрагменты как отдельные произведения. Понятное дело, с большой выгодой. То в свою фотографию вставит сувенирчик -- крохотную миниатюру с морем и кораблем. А если фотографии под рукой не оказалось -- ничего. Пейзажик тоже можно раскрутить как сенсацию -- самую маленькую марину в мире. Затейником был наш Иван Константинович.

Всякая сублимация естественной жизни, будь то мир моды или мир салона, требует от этой жизни жертв. На вернисаже в «Даче» жертвой выбрали карликовую акулу, которую на потеху публики поместили в одиночную камеру -- аквариум, где морские хищники не живут. В поисках свободы бедняжка крутилась по банке с разбитым в кровь носом. Умирать за то, что (цитата из пресс-релиза) «Москва по-прежнему порт семи морей, а Россия -- великая морская держава», ей явно не хотелось.