Редко кто из современных художников поддается искусу что-либо изобразить. Нет, конечно, все рисуют, компонуют, даже иногда используют для самовыражения старый добрый холст с маслом. Но смысл своей деятельности большинство нынешних мастеров видят не в картине, а в том, что «за кадром». Изображение -- это в первую очередь повод для организации смыслов в пространстве. Оно не может существовать само по себе, оно обязательно должно к чему-то отсылать. В результате в современных галереях наблюдается дефицит оригинальных изобразительных решений, который иногда пытаются по старинке прикрыть рассуждениями о невозможности нового в наше постмодерное время. Но выставка Нины Котел в галерее «Улица О.Г.И.» убедительно доказывает, что новое -- это хорошо аранжированное старое.

Нина Котел известна своими графическими сериями, среди которых наибольшей популярностью пользуется цикл под названием «Бабочки и топоры», частично выставленный сейчас в холле Государственного центра современного искусства. На нем легкие бабочки оборачиваются тяжелыми топорами, а топоры, соответственно, машут топорищами, словно бабочки. Приметы брутальной тяжести и изящной легкости, по мысли художницы, одинаковы. Эта по-буддистски простая мысль передана идеально, без нажима на одиозную символику топора.

На «Улице О.Г.И.» представлена серия под названием «Объедки», которую художница начала еще в середине 90-х. Название соответствует содержанию. Нина Котел рисует с натуры то, что остается от завтраков, дружеских посиделок, обедов и ужинов. Рисуночки выполнены как на полноценных листах, так и на обрывках бумаги. Развеска свободная, несколько рисунков даже помещено на потолке галереи. На стенах -- живопись, для создания которой ресторан предоставил объедки со своей кухни. Объедки гостей художницы выглядят, конечно, скромнее, чем отходы недешевой «Улицы О.Г.И.». Впрочем, в монументальной живописи все должно быть прекрасно: и предмет, и исполнение.

Манера Нины Котел напоминает ленинградских графиков начала 30-х годов -- В. Лебедева, В. Конашевича. Это делает удовольствие от ее творчества доступным каждому, кто хоть раз пристально разглядывал иллюстрации Конашевича к сказкам Пушкина. Но славная графическая традиция у Котел оказывается пропущенной через несколько фильтров. Сама художница называет в качестве источника вдохновения творчество американских абстрактных экспрессионистов. Действительно, объедки с легкостью поддаются экспрессионистской компоновке -- визуальный шум Джексона Поллока находит свой аналог в бытовом мусоре.

Другой фильтр, не менее, а может, даже и более важный, -- это принцип представления произведений. Объедки разного формата производят впечатление не целенаправленной выставки достижений графического искусства, а чего-то вроде «тотальной инсталляции» Ильи Кабакова. В результате все довольны: и любители концептуальности, и ценители добротной графики. Первые вычленяют для себя модную и неисчерпаемую тему массового наступления мусора на нашу цивилизацию, вторые рады трогательному блеску желтка в яичной скорлупе.